Форум » Glimpses of the past » Сон в летнюю ночь или Призрак Прошлого Рождества. Август 2023 года, Лондон » Ответить
Сон в летнюю ночь или Призрак Прошлого Рождества. Август 2023 года, Лондон
Иви: 13 августа 2023 года. Сон мисс Иви Хаммонд при участии бывшего во всех отношениях “V”. Участники эпизода: Иви Хаммонд, “V”
Ответов - 14
Иви: Август выдался особенно жарким в этом году. Раскаленный воздух не становился свежим даже в ночные часы, он проникал везде, игнорируя и кондиционеры, и сады с парками. От него было не укрыться, особенно учитывая риск загородных прогулок или поездок на побережье. Да и в любом случае времени на это не было. Выборы приближались со скоростью сходящей лавины, дел было невпроворот, а мисс Хаммонд еще и приходилось разрываться между собственной работой и помощи Грегу, который нещадно эксплуатировал свою невесту. Иви временами казалось, что он видит в ней только символ, орудие, стяг, под которым он придет к власти, но не человека, не женщину... Хотя нет, о том, что она женщина Джонс вспоминал регулярно, например, сегодня... Оглянувшись на спящего жениха, девушка повела обнаженными плечами и снова посмотрела в окно. Было уже давно за полночь, улица была пуста – словно воспоминания о комендантском часе заставляло людей возвращаться в тесные душные квартирки едва стемнеет. Только скупой свет редких фонарей рисовал светлые пятна на асфальте. А на горизонте было темно, насколько может быть темно при ночной иллюминации большого города, и никаких фейерверков, которые Иви видела, стоило закрыть глаза. «Закрыть глаза и спать, спать, спать!» Девушка прошлепала босыми ногами до кровати и легла. Вот только отдых и покой мисс Хаммонд даже не снился. Стоило ей опустить веки и провалится в небытие, ее настигали сны – до боли, до неправдоподобия правдоподобные. Тяжелые, густые тягучие сны. И всегда она видела его. Ни единой ночи не было, чтобы она не созерцала насмешливую улыбку его маски. Оглянувшись, Иви увидела, что стоит возле музыкального автомата в Галерее Теней. Вокруг было темно и, казалось, пусто. Помещения выглядело необитаемо, в воздухе витал аромат сырости и запустения. И только огоньки кнопок скупо освещали сантиметры сумрака. Сама по себе зазвучала музыка – та самая песня, под которую они танцевали тогда, перед ночью его триумфа, ночью его смерти. - “V”? – Позвала она, желая и не желая увидеть его. Хотя... от ее желаний тут ничего не зависело.
Memory: Бывший во всех отношениях, но вполне реальный в снах - "V" - Ты уверена, Иви? Он стоял чуть в стороне, скрестив на груди руки. Такой же высокий, сильный, самоуверенный. Хотя… Это только кажется, что под маской можно скрыть любые чувства, мысли. Можно, но лишь частично. Чуть склонённая в бок голова – человек прислушивается к чему-то далёкому, или забытому. И разочарованный кивок. - Как жаль… Такая музыка, а никто не предложит тебе потанцевать. Мир – иллюзия. Люди – фантомы. И я – всего лишь фантом, плод твоего воображения. Пройдёт время – и никто не сможет сказать, был ли я вообще. А ты? ты можешь сказать? Сколько было реальности, а сколько – иллюзии? – И снова разочарованный кивок головы, хотя маска и продолжает насмешливо улыбаться. – Только музыка, вот эта самая музыка, будет звучать вечно. Сколько бы ни было ещё людей – они будут помнить музыку. Но не нас… Он подошёл, свободной походкой сильного, способного справиться с десятью. Всего лишь с десятью… - Прикосновение перчатки не даёт ощущения живой руки, не правда ли? – Её руки коснулось нечто неопределённое, невозможно было даже понять, что это перчатка. Просто нечто, в чём действительно невозможно было распознать признаков жизни. – Но разве я жив? Из-за маски невозможно понять, что выражает взгляд, но «V» смотрит именно на неё, не отрываясь, словно из глубокого колодца. Маска – как занавес, который заслоняет собой потусторонний мир. Ты можешь откинуть занавес, но разве ты можешь знать заранее, есть ли за ним хоть что-то? Может, там пустота, бесконечное бездонное падение, которое просто поглотит тебя без остатка. А может, просто пустая комната и одиночество, которое вряд ли лучше… - Потанцуем? Обрати внимание на эту закономерность: живой я могу справиться с десятью. Десять полицейских, десять боевиков, десять бандитов, десять тех нелюдей, которые пытались управлять этой страной. Всего десять. А их - тысячи. И одни просто становятся на место других. Ты хотела что-то спросить? Маска всё та же, насмешливая, из-под которой не видно даже взгляда. Какая разница, кто под маской? Он это, или нет… Не имеет значения. - Сейчас ты сама можешь ответить на любые вопросы. Что же ты не танцуешь, Иви?
Иви: Она отступила на несколько шагов, едва не задев музыкальный автомат, пока не почувствовала спиной прикосновения камня стены, камня, который потемнел и источал влагу, разрушающую его, разрушающую все вокруг. Промелькнула мысль о жестокой иронии – дом того, кто предпочитал порох и огонь, гибнет от воды и плесени. - За что? – Прошептала она, хотя сила голоса не имела значения здесь - “V” всегда замечал только то, что считал нужным, иногда, казалось, даже читая ее мысли. Хотя – он был ее вымыслом, плодом ее воображения. Не тогда, не два года назад, когда готовил свою месть. Нет, тогда он был более чем реален, реальнее многих остальных. Но сейчас, каждую ночь с пятого ноября 2021 года, когда уже не он, но она нажала на рычаг, отправив поезд к зданию Парламента. Он всегда приходил во сне, и это было мукой, пыткой страшнее, чем те, через которые он ее провел тогда в Галерее Теней. - Танцевать? Зачем? Тебя все равно нет рядом! – С негодованием ответила Иви. Оттолкнувшись ладонями от светлого камня, она прошла к центру комнаты, обойдя мужчину по широкой дуге. Не поворачиваясь и смотря куда-то между картин, она произнесла уже спокойнее. - И зачем было это все? Тебе удалось добиться того, что ты хотел?
Memory: Бывший во всех отношениях, но вполне реальный в снах - "V" - Я здесь, Иви. Рядом. – Он развёл руками, словно призывая в свидетели всё, что их окружало. Она не видела этого жеста, но она должна была его почувствовать, потому что он передался по воздуху, внезапно ставшему душным и влажным, как в подвале, если прорвёт тубы с горячей водой. – Я буду рядом с тобой до тех пор, пока жива ты. Не жить, конечно я буду, а только существовать. Ну, в моём положении привередничать не приходится. То ли он исчез, то ли пришёл к выводу, что нужно на некоторое время оставить её одну. Но «некоторое время» - понятие очень субъективное. Может пройти вечность, а может – несколько секунд. Тут стояло зеркало, столик перед ним. И стул. Гримёрный набор, какие-то приспособления, с помощью которых легче закрепить маску и парик. Сколько тысяч масок и париков всё ещё хранится в пыльных шкафах у жителей Лондона? Или все они уже выброшены на свалку? Или они точно так же исчезли, как надежда на то, что мир изменится после взрыва Парламента? Но это были всего лишь маски. А люди остались. Те же самые люди. И мысли у них те же самые… - Ты знаешь ответы, Иви. При ней он почти никогда не садился. Словно в нём жил огонь, через который он прошёл однажды и этот огонь, просочившись внутрь, не давал «V» покоя, заставлял постоянно двигаться, что-то делать. Вот и сейчас он появился энергичным шагом и, уперев руки в бока, остановился прямо перед ней. Трудно уйти далеко или отвернуться от того, кто приходит к тебе в снах. Только собственная сила воли, в такие моменты ослабевающая до почти полного исчезновения, может помочь совладать с тем, кого нет, живущим только в тебе самой. - Разве ты уже не ответила сама на те вопросы, которые задаёшь? – Он посмотрел куда-то наверх, словно ответы Иви взлетели к потолку и обитали там, в полумраке, готовые обрушиться на голову. – Удалось мне добиться задуманного? Да, удалось. Удалось сделать то, что хотел сделать я. Я сказал, что будет взрыв – и был взрыв. – Пустые прорези маски, в которых должны быть глаза, повернулись к ней. - Не удалось сделать то, чего хотела ты, Иви. А зачем всё это было? Зачем… Зачем… Как тебе понравилось быть вершительницей чьих-то судеб, Иви? Ты ведь могла не дёрнуть за ручку и поезд не ушёл бы. Ты думаешь, было бы лучше? Каждый думает, что если бы он не сделал какой-то шаг – было бы лучше. Это – свойство людей. Нужно уметь делать – и не оглядываться назад, Иви. Хотя, по правде сказать, мне нравится, что ты оглядываешься. Потому что позади тебя – я. Без тебя – меня больше нет. «Бедная девочка! Зачем я её мучаю?» - это была его мысль, или могла быть его мыслью. Здесь было всё равно, говорить или думать, потому что и мысли и слова «V» сейчас были её мыслями и словами. Но вот думал ли он хоть раз так просто: «Бедная девочка! Зачем я её мучаю?» - Ты свободна, Иви! Разве не это главное?
Иви: - Свободна? – Иви повернулась, ища глазами “V”, но его как всегда не оказалось там, где она ожидала. Найдя наконец его взглядом, она повторила, - свободна? Свободна в чем? В своем выборе? Ты не оставил мне выбора! Тогда, - она указала на дверь, за которой был длинный коридор, служивший декорацией к ее персональному Ларкхилу, - ты сделал выбор вместо меня! Ты сделал из меня то, чем был сам! Иви глубоко вздохнула, пусть в реальности астма давно прошла, и свидетелем последнего приступа был “V”, во сне она иногда начинала задыхаться. - И ты оставил меня одну, - едва слышно произнесла она. - Одну на руинах старого мира, но я не могу, не умею построить новый. Уничтожать легко, но для созидания нужна мудрость, знания, жизненный опыт, а у меня их нет. Я просто женщина, которую выдернули из серой толпы, хотя я ничем не лучше всех вокруг. Наклонив голову, она посмотрела на него немигающим взглядом. Все та же насмешливая маска – даже сейчас, он все равно оставался в ней, словно без нее не было его самого. - Ты всегда был эгоистом, ты всегда думал только о себе! Ты всегда был фанатиком, верил в знаки судьбы... И что с того, что мое имя оказалось созвучным с твоим? Неужели это было веской причиной для того, чтобы втянуть меня в этот кошмар? Почему ты не оставил меня тогда? «Ты повторяешься,» - заметил внутренний голос, который последние два года был голосом “V”. - Почему ты ушел тогда?
Memory: Бывший во всех отношениях, но вполне реальный в снах - "V" Несмотря на то, что маска продолжала улыбаться, устремлённый на Иви взгляд казался печальным. Казался или был таким – трудно сказать. «V» будто сам раздумывал, как именно должен относиться к её словам. Снова чуть склонив набок голову и скрестив на груди руки, он на этот раз решил никуда не исчезать, а напротив, изображать из себя полную неподвижность, статую, неспособную сдвинуться с места без чужой помощи. - Ты хочешь, чтобы я отвечал по порядку твоих вопросов? Порядок – явление относительное, Иви. Что важно на самом деле, а что – лишь выражение твоей досады? Я ушёл, потому что должен был уйти. Разве не так? Он наконец шевельнулся… Чтобы тут же оказаться рядом с ней. - Я так много для тебя значу, Иви? Я – всего лишь плод больной фантазии. Я – порождение своего мира, порождение эпохи Сатлера. И это порождение фашистского режима, которым я стал, занимает в тебе так много места? Если бы не было Сатлера – «V» никогда бы не появился и ты, даже если бы встретила меня однажды – не посмотрела бы в мою сторону, потому что без Сатлера я никогда не стал бы «V». Я остался бы одним из многих тысяч таких же простых людей, одним из серой толпы, как и ты. Вполне возможно, что это было бы очень хорошо и правильно, но я стал «V» - и мы встретились. Надо принимать свою судьбу как данность, Иви. Кстати, ты сама хотела, чтобы «V» помог тебе, сделал тебя такой, какая ты есть. Извлёк тебя из общей толпы и помог стать другой. Он прошёлся по комнате, снова оказавшись у замолчавшего уже музыкального автомата. Зеленоватый отсвет делал улыбку на бледном лице какой-то потусторонней. Но она и была потусторонняя. Улыбка Гая Фокса, если он хоть когда-нибудь вообще так улыбался. - У нас один кошмар, Иви. Я не втягивал тебя в него. Ты родилась в нём. Ты не можешь построить другой мир? Ты всего лишь слабая женщина? Тогда почему ты рядом с ним? Думаешь, у него больше мудрости, чем у тебя? На мгновение Галерея Теней становится её собственной комнатой, с её спящим женихом на кровати. Но это – не пробуждение. Это тоже сон, который продолжается и не думает растворяться. И снова вокруг сероватые стены, странные отсветы и «V» собственной персоной. Такой высокий, стройный и сильный, но давно исчезнувший для всех, кроме неё. - Кто он? Почему ты отдала себя ему? Ты же не пыталась увидеть в нём меня? Он – не я. Он – следующая ступень. Он уже знает, что одним единственным взрывом ничего не поменяешь. Даже если этот взрыв уничтожит всю Англию. Знаешь, Иви, это даже странно, что некоему «V» придавали так много значения. – На этот раз он явно издевался. Но вот над кем? Над ней, или над собой? - «V» лишь смог сменить диктатора явного на диктатора тайного. Но разве «V» не показал всем, в том числе и тебе, что бороться можно? Разве не показал, что когда у человека отнимают всё – он становится способен на всё? Твой Джонс – мудрее, но и его бы не было, если бы я не взорвал тогда Парламент. Всё в жизни должно идти своим чередом, Иви. И прежде, чем вырваться из трясины, нужно понять, что ты в ней находишься. Ты поняла это благодаря мне. Он приблизился, но прорези маски на столько тонули во мраке, что невозможно было даже предположить, что там, под маской, есть глаза, которые на неё смотрят. Он склонил голову, потому что был выше и ему приходилось смотреть сверху вниз, и чёрные волосы парика ещё больше оттенили, сделали рельефной улыбающуюся маску. - Я ушёл, потому что должен был уйти, Иви. Ты сама сказала, что я – фанатик. А фанатик всегда доводит дело до конца. А ты – успела полюбить фанатика и теперь не можешь простить того, что я ушёл? Но если бы однажды ты сняла с меня эту маску – ты уверена, что нашла бы под ней то, что тебе нужно? Может быть, я правильно сделал, что ушёл?
Иви: - Должен был уйти? Что должен? Кому? Я тебе скажу, что ты должен! Думаешь достаточно, взорвав здание, показать людям, что все не так? Конечно, это достижение, но это даже не пол дела! Показав, как жить не надо, ты забыл показать как надо жить! Ты думаешь, люди, привыкшие к страху и рабскому повиновению, вдруг станут бесстрашными, только потому, что один раз им хватило духу, надев маску, выйти на площадь? Ты думаешь, они способны на подвиги, когда тебя нет рядом? Ты вдохновлял их, своими действиями, своей личностью. А теперь, когда тебя нет, они готовы слушать любую чушь и верить ей! Уничтожив один символ, ты противопоставил ему другой – себя, - а потом уничтожил и этот. А людям нужны символы, людям нужно во что-то верить. Во что-то, что выше их понимания, что нельзя постичь разумом, что манит своей непостижимостью и ведет за собой, сподвигая на достижение новых высот! Оглянувшись вокруг, скучающим тоном Иви продолжила: - При чем тут Джонс? Он самый обыкновенный диссидент которому хватило хитрости и изворотливости добиться определенного статуса – это единственное что отличает его от других, а еще то, что он предлагает наиболее приемлемый вариант. Видишь, Англия вынуждена выбирать из двух зол меньшее. Многого ли ты добился своей жертвой? Ты не довел дело до конца. – Она покачала головой. – Ты сдался после первого шага. Ты ушел потому что уйти всегда проще. Легко начать войну, но трудно в ней победить! Легко сказать «люблю», но трудно жить с этим чувством... Подняв руки, так быстро, чтобы “V” не успел остановить ее, Иви сорвала с него маску... А под ней оказалась... еще одна нарисованная улыбка Гая Фокса. - Тебя нет! Всегда было только это, - маска глухо ударилась о каменные плиты пола.
Memory: Бывший во всех отношениях, но вполне реальный в снах - "V" Казалось, на этот раз она его задела. Хотя «V» и не производил никогда впечатление человека, которого что-то может задеть или обидеть. Он был словно отключён от некоторой части человеческих чувств, маска Гая Фокса скрывала не только его лицо, но и не позволяла проникнуть в тайну его мыслей и увидеть его настоящие эмоции. - Иви! Ты не права. Он продолжал стоять перед ней и насмешливая улыбка совершенно не вязалась с тоном, серьёзным и печальным. Упавшая на пол маска исчезла, словно растворилась, а он продолжал стоять и смотреть на девушку. Словно ожидал, что сейчас она передумает и согласится с тем, что сказала не подумав. - Люди всегда будут такими, Иви! Ты сказала: людям нужны символы. До тех пор, пока людям нужны символы – они будут такими, какие они есть. И ты это знаешь. Разве ты не научилась наконец жить, не поддаваясь желанию завести себе какой-нибудь символ, фетиш, за которым так удобно было бы идти, неважно куда? Ты обижена на меня за то, что я не остался с тобой. Но как ты это себе представляешь? Мы бы стали жить здесь, под городом? И вынашивать новые планы? Нет, Иви. Люди должны перестать бояться и искать, за кем бы им пойти, за чью спину спрятаться. И до тех пор, пока у них ещё хоть что-то есть – они будут бояться и держаться того, что есть. До сих пор людям просто не нужен был выбор. Они предпочитают, чтобы выбирал за них кто-то сильный, способный служить им символом. Как с этим бороться? Возможно, как раз ты будешь мудрее меня и поймёшь, как этого добиться. Это были не его слова и не его убеждения. Но то ли исчезнувший насовсем и вернувшийся в снах Иви «V» научился смотреть на жизнь более трезво, то ли его слова были отражением чьего-то постороннего, что сейчас окружало Иви в реальном мире. - Я всего лишь хотел показать людям, что есть справедливость и рано или поздно злодеев ожидает смерть. Гай Фокс погиб, так ничего и не изменив. Я пошёл чуть дальше, я смог уничтожить злодеев, несмотря на все их попытки спастись. Чтобы для тех злодеев, которые останутся, они были примером неотвратимости судьбы. Моя личная месть удалась. Но увы, она не заставила обычных людей, жителей этого мира, стать другими. Ты это понимаешь. Глядя на меня, ты способна понять, что месть – никого и никогда не приведёт к спасению. Месть деструктивна по своей природе. Разрушительна. Я – символ мести, Иви. Я – не символ жизни. А ты – именно ты – сама жизнь. Прости. – Он шагнул к ней и теперь его руки лежали на её плечах. – Мне жаль, что я не смог защитить тебя, но я могу только мстить. Созидание не по моей части. Ты хочешь знать, почему я тебя бросил? Потому что оставшись со мной, ты бы погибла. Любовь к Мести – это путь к гибели, Иви.
Иви: - Если люди всегда будут такими, то в чем смысл? Если ты не оставляешь человеку шанса стать лучше, то зачем была вся эта показуха с фейерверками? Зачем было взрывать Парламент? Если ты хотел показать, что нельзя слепо следовать за навязанной целью, то зачем было уничтожать воплощение этой цели? Нужно было просто продемонстрировать, что всю ее ненужность. Отрицать стоит только то, что имеет значение, все то, что неважно не нуждается в уничтожении – оно и без него никого не интересует! Она отступила на шаг, она не хотела, поддаться его убеждению, ей было что возразить ему. - Не переводи стрелки! Я обижена на тебя вовсе не потому. Я возмущена твоей трусостью. Ты замкнулся в своей ненависти, в своей мести, ты боишься выйти из этого кокона, который сам же и свил, методично и последовательно. Ты поверил, что убийство может быть благом, что зло может вести в светлое будущее. И самое ужасное, что ты заставил меня поверить в это, ты сделал из меня такого же монстра, каким был сам. Ты провел меня через все те круги ада, через которые двадцать лет назад провело тебя бывшее правительство. Ты создал меня по своему образу и подобию. Она отошла на еще на несколько шагов и развела руками. - Пигмалион, любуйся своей Галатеей. Нравится свое творение? Вот почему тогда ты оставил за мной выбор – нажать на рычаг, или нет. Ты хотел, чтобы завершить церемонию инициации. Ты хотел, чтобы я сама, по доброй воле сделала этот шаг. И я сделала его! А ты… А ты струсил, ты сдался, прикрываясь завершенностью своей миссии, дела всей жизни, ты оставил меня наедине со всем этим… бардаком, который твориться в стране! Почему ты считаешь, что я должна, что я могу, что это должно быть мне по силам и по уму, разгребать все то, что устроил ты. Устроил и испугался последствий, испугался ответственности?!
Memory: - Иви! – На этот раз «V» сам от неё отступил. – Я струсил? Ты действительно так считаешь? Вполне возможно, что настоящий «V» возмутился бы ещё больше, или напротив, поднял бы её на смех. Но этого «V» слова Иви просто расстроили. Он даже ушёл куда-то в угол, и теперь сосредоточенно созерцал стену, покрытую разводами сырости. - Я уничтожил Зло, Иви. Это Зло заслуживало смерти и оно было уничтожено. Один человек не может перевернуть Землю. А ты – ты помогла мне, Иви. Ты нажала на рычаг, потому что согласилась с тем, что это необходимо. Вдруг появился Адам Сатлер, брызжущий слюной, вещающий нечто с трибуны. И тут же, как если загорается плёнка в старом кинотеатре и начинает идти пузырями по экрану – он сморщился, исчез – и на его место выплыла маска. Ещё маска, и ещё… Огромная толпа масок, смеющихся над исчезнувшим миром. - Нет, Иви! Ты не права. Уничтожить это нужно было. Даже если способ я выбрал неправильный. И ради этого тебе стоило нажать на рычаг. Разве нет? Когда необходимо вершить великие дела – кто-то должен начать. Да, народ не изменишь единомоментно. Но я не говорил, что нельзя изменить совсем. Маска улыбалась, из всех углов, с экрана старого телевизора, маска уже существовала сама по себе, ей не нужно было тело, облачённое в чёрную одежду. - Иви! Если бы ты этого не сделала, не нажала бы на рычаг - ты бы всё равно винила меня. Так и так я остался бы виноватым перед тобой. Тот, кто пытается что-то изменить – неизбежно во всём виноват. Не виноват лишь тот, кто сидит в своём углу и ничего не делает. И снова перед ней был «V». - Вглядись и ты в меня, Иви. Меня на самом деле нет. Я был, но очень давно. То, что знаешь во мне ты – уже не я. Только маска, только тень. Но если тень способна была убить чудовище, почему реальный человек не может довести дело до конца и сделать так, чтобы чудовищ больше не стало совсем? Иви! Взрыв был только началом пути. Стартовой площадкой. Но никто не понял этого. Даже ты, Иви. Никто… Он словно не замечал её претензий, словно пребывал в полной уверенности, что все её слова о том, что он её бросил, не имеют значения. Но ведь он был всего лишь призраком и не мог ответить на все вопросы. Даже сама Иви вряд ли смогла бы на них ответить. А управлять сном – задача слишком непосильная, поэтому «V» оставался таким не желающим её понимать.
Иви: - Прекрати перекладывать ответственность на меня! Это правило любой революции – закончить должен тот, кто начал. Без лидера нет идеи, потому что его вера питает идею, и без него идею извратят другие, вывернут наизнанку и преподнесут как истину в последней инстанции! Иви сделала глубокий вдох и оглянулась. Реальность вокруг менялась с пугающей быстротой. Не было ничего настоящего – все лишь зыбкая иллюзия, не более. Пол под ногами оставался ровным и надежным только при касании - глазам больше нельзя было доверять, так как они показывали фантастические нереальные картинки, в которые не было ни малейшего желания верить. - Почему я должна продолжать твою революцию? Почему??? Молодая женщина остро ощутила подделку. “V”, тот “V”, которого она помнила, он бы вел себя по-другому. Он был сильным, на самом деле сильным, пусть его сила и питалась от ненависти и жажды мести. Он был уверен в себе, в правоте своих мыслей, своих слов и действий. Он не стал бы оправдываться перед ней – не оправдывался даже тогда, когда она в глаза назвала его монстром. Он… она не могла сформулировать что именно… Все что происходило сейчас напоминало ей шоу Гордона. Шоу, за которое он слишком дорого заплатил. Хотя тогда, мистер Дитрих просто хотел показать, что настоящий террорист на самом деле ни кто иной как Сатлер. А что хотел показать этот “V”, которого она видела перед собой сейчас? - Это неправильно! – Она покачала головой. – Это не моя война. Это война моих родителей, это твоя война. Но я, я не хотела этого, я этого не просила. Я не… Она посмотрела на свои руки – почему-то они были затянуты в черную кожу перчаток. - Я не смогу?
Memory: Бывший во всех отношениях, но вполне реальный в снах - "V" - Человек всегда получает не то, что просит, - произнёс голос «V», но самого его на этот раз не было видно. Он слился темнотой, словно растворился. – Твои родители тоже не хотели этой войны, Иви. Никто не хотел. Ты так многому научилась, в отличие от многих других ты умеешь «хотеть» или «не хотеть». Но если войну уже начали – разве есть время спрашивать, почему и зачем? Ты не можешь заставить своих родителей вернуться и закончить эту войну. Прими это как данность. Видимо, он решил вовсе не показываться больше, но он всё равно был тут. Тот «V», или не тот – он оставался рядом с ней. Конечно, не тот. Это только кажется, что память в состоянии воскресить то, что тебе нужно, сгенерировать образ человека, которого ты помнишь, кажется, очень хорошо. Но образ получается другой. Всегда другой, потому что все мы смотрим на других людей через своё собственное восприятие. - Ответственность всегда на том, кто в состоянии её принять. Никто не заставляет тебя, Иви. У тебя есть выбор: сдайся, отойди в сторону, перестань быть тем, что ты есть. Тем, что я из тебя сделал. И я исчезну навсегда. Или стань мной. Посмотри на свои руки: разве ты – не я? Человека возвели на эшафот и повесили. Так просто и быстро. Был – и нет. Перед взором Иви стояла картина, которая произошла много столетий назад. Может, это генетическая память, которая фиксирует в нас нечто совершенно для нас неожиданное? Но эшафот казался абсолютно реальным, и только толпа вокруг него стояла абсолютно призрачная. Те, кого некому помнить. Те, кто остался толпой, безликой серой массой, без имён и биографий. - Знамя подхватывает тот, кто хочет это сделать. Тот, кто не может смириться. Революционеры часто гибнут, Иви. Нет правила, о котором ты говоришь. Гай Фокс погиб. Вот, и старый Майор со Скотного двора, подал идею – и подох. Идею его подхватил более молодой и сильный, но и он сгинул. И лишь третий смог осуществить. Правда, и он плохо кончил. – Лицо, точнее маска, снова было перед Иви. – Те, кто поднимает революцию, очень часто гибнут в самом начале. Их дело продолжают те, кто не захотел мириться, кто пошёл следом, кто не испугался их участи. Это – закон. Хочешь почувствовать, каково человеку всходить на эшафот? А первый всегда, неизбежно туда всходит. Тебе не будет легче от этого, Иви, но ты поймёшь, что человек, который поднимает революцию, знает, что он обречён. Ему нужно, просто необходимо посмотреть на толпу с эшафота, чтобы понять, как и к чему её можно призвать, чем заставить идти за собой, что им нужно, чего они хотят. Но когда восходишь на эшафот - бывает уже поздно что-то переделывать. Пойдём, я покажу тебе то, чего ты ещё не видела – и ты поймёшь то, что понял я. Но при этом ты, Иви, останешься жива. Это называется: учиться на чужих ошибках. Он взял её за руку так настойчиво, что вырваться было просто невозможно, разве что проснуться. И они оказались в центре огромного людского моря, на возвышении. И все глаза были жадно направлены на них, словно эти двое были обнажены и невозможно было отказать себе в желании увидеть, какие они внутри, как себя поведут, будут ли кричать и молить о пощаде, или примут свою судьбу молча. - Я не могу вернуться из небытия, Иви. Разве что, ты меня воскресишь…
Иви: «За что? Почему?» - Сколько бы Иви не задавалась этими вопросами – во сне, или наяву, ответ не приходил, ничего кроме общих фраз о судьбе, высшей воли и подобной чуши. Очень сложно поверить, что твоя судьба в том, чтобы изменить страну, страну, которую помнишь исключительно адом на земле, или погибнуть, на пути к этим переменам. А тебе только двадцать три, и в жизни так многое еще не сделано, не постигнуто, не испробовано. И шанс на победу такой крошечный, такой хрупкий, гораздо больше похожий на мираж. И никто не спрашивает, чего на самом деле хочешь ты, о чем мечтаешь, о чем грезишь. Тебе просто говорят «Иди» и «Ты должна» и ты идешь, сама не понимая до конца – зачем и куда. Словно слепой котенок в черной комнате: не зная дороги, не зная, какие препятствия и опасности могут возникнуть на пути. Идешь просто потому, что так сказали, что так надо, хотя кому «надо» остается загадкой. А потом тебя возводят на эшафот – словно пощечина судьбы – и говорят, что чтобы ты не делал, как бы не старался, путь у тебя все равно только один, и альтернативы нет и быть не может потому что это невозможно. - Вот чего ты хочешь… - В голосе Иви звучало презрение смешанное с безысходностью. Это было слишком банально, слишком вульгарно. «Хотя, кого и когда интересовала я, Иви Хаммонд – личность, человек, женщина?..» Она подняла руки к лицу и от ужаса предвкушения, к чему прикоснутся ее пальцы, проснулась. Иви не знала, вскрикнула ли при пробуждении. Когда она смогла отнять ладони от лица – ее обычного нормального человеческого лица – и оглянулась на Джонса, тот спал, как ни в чем не бывало. За окном занимался рассвет. Утро, еще совсем раннее, но уже утро. Встав, молодая женщина пошла в ванную, где стала под холодный душ, пытаясь разогнать остатки кошмара. И почему ее преследуют эти сны каждую ночь? Неужели… неужели он действительно хочет, чтобы она сделала это? «Не обманывайся, от себя не убежать. Ты знаешь, что поступишь именно так.» - И снова в ее мыслях звучал его голос.
Memory: Выбор есть всегда. Выбор может быть мизерный, когда тебе не нравится ни одно, ни другое. Но ты всё равно делаешь выбор. Потому что даже если ты остаёшься на месте и не решаешься, сопротивляешься, не желаешь – ты всё равно выбираешь. Просто получается, что ты выбираешь бездействие – и оказываешься одной из тысяч, миллионов, за которых выбор будут делать другие. Хорошо или плохо – иметь возможность выбирать? Ни то, ни другое. Это просто есть – и всё… Значит, надо выбрать то, что тебя больше устраивает. Если нет желания идти туда, куда тебя направляет твоя судьба – откажись, посмей наконец настоять на своём, послать всех подальше, произнести наяву то, что говоришь во сне: «Это не моя война!» Но ты уже не можешь отказаться. Неужели «V» так много в тебе изменил? Все от тебя чего-то требуют. Но ты – обыкновенная женщина, не герой, не вождь, не промыслитель. Это не твоя борьба, Иви. Не твоя. Но рядом нет человека, который сказал бы тебе об этом и взял бы ту ношу, которую ты пытаешься нести, совершенно тебе не предназначенную. Где он – этот человек? Его нет… Эпизод завершен.
полная версия страницы