Форум » Glimpses of the past » Неслучайная встреча. Весна 2022 года, Лондонский парк. » Ответить
Неслучайная встреча. Весна 2022 года, Лондонский парк.
Кевин: 23 марта 2022 года. Попытка установить контакт с всем хорошо известной Иви Хаммонд. Участники эпизода: Иви Хаммонд, Кевин Макгвайер.
Ответов - 51, стр:
1 2 3 All
Кевин: Кевин никогда не любил прогулки по паркам, но сегодня было по весеннему тепло и свежо. Даже солнышко выглянуло. Правда, грязь и лужи просохнуть не успели, но когда в Лондоне полностью просыхали лужи? Этот город ассоциировался у Макгвайера с вечно не просыхающей грязноватой свалкой, полной машин, людей, мусорных баков, с торчащими вверх шпилями (где ещё сохранились шпили) и корявыми ветками старых деревьев. Иными словами: место не самое худшее из всех возможных, но и от идеала достаточно далёкое. Сегодня Кевин был в джинсах и кожаной куртке, что само по себе означало, что у него задание, во время которого тыкать в нос потенциальным собеседникам документы необязательно и даже излишне. А превращаться в обыкновенного жителя столицы Кевину было нетрудно. Внешность – довольно обычная. Никаких особо бросающихся в глаза примет, кроме шрама на подбородке, который вместе с чуть кривоватым после перелома носом замечают только тогда, когда непосредственно вглядываются в лицо. Как ни странно, несмотря на все жизненные трудности, Кевин умудрился сохранить в выражении своей не раз битой физиономии ту спокойную непосредственность, которая отличала его в более молодые годы. Это обычно располагало людей. А чисто отвлечённо он с равным успехом сходил за праздношатающегося безработного, «вечного студента», учителя физкультуры или работника какой-нибудь мелкой мастерской. В общем, для тайного агента – самое то. К сегодняшнему делу Кевин испытывал двойственное чувство. Ему нужно было познакомиться с мисс Иви Хаммонд. Имя, которое вдруг стало знаменитым после событий, произошедших не так давно и на короткое время поставивших Англию с ног на уши. Для Кевина, если уж судить отвлечённо, события эти имели мало значения. Раньше он работал в «Пальце» под руководством Томаса Брэдли, сейчас он работал в госбезе под руководством того же Томаса Брэдли. Кевин отлично понимал, что для его непосредственного начальника выходка «V» имела куда больше значения, чем для него самого. А вся эта «смена правительства» волновала Макгвайера лишь потому, что он ощущал смутный долг перед Англией и ему не нравилось, что кто-то пытается ввергнуть страну в хаос. Если бы Кевину довелось говорить с «V», он бы наверное прямо сказал: - Почему вы решили, что если убить одну власть – то непременно другая, которая придёт её заменить, будет лучше? Чушь… Хотя в глубине души Кевин считал, что ему повезло и что встречаться с типами вроде этого мифического «V» для обычного человека опасно. Необязательно физически, но у Кевина и так в памяти было слишком много пустого пространства, чтобы рисковать заполнять эту пустоту чем попало. Когда после взрыва Парламента Брэдли предупредил Кевина, чтобы тот не высовывался, Кевин старательно «не высовывался». Хотя, его персона никого не интересовала и едва ведомство занялось ликвидацией беспорядков, Кевин просто тихо присоединился, будто и не произошло ровным счётом ничего особенного. Он просто делал своё дело. Он и так накуролесил в своё время «по самое нехочу» и теперь предпочитал вести себя благоразумно. Так что с точки зрения ответственного и не задающего лишних вопросов работника Кевин был незаменим. Но вот сегодняшнее задание никак не укладывалось в его голове. Ну как он подойдёт к мисс Хаммонд? Что он ей скажет? «Здрасьте, я хочу взять у вас автограф»? «Лучше бы послали Бегемота. Он обаятельный…» - вспомнилась Кевину фраза из старого русского романа, прихваченного Макгвайером из разорённой частной библиотеки, повреждённой во время взрыва, который устроил «V». Но раз уж он получил задание – нужно хоть попытаться его выполнить. Познакомиться, постараться вывести на разговор, попытаться прощупать почву на предмет лояльности мисс Хаммонд к современному отрезку времени и современным личностям, претендующим на звание значимых для Англии. Ничего особенного, но знакомиться с девушками Кевин, несмотря на свои 27 с половиной лет, не умел. При чём абсолютно. «А ведь это так любопытно на самом деле – посмотреть вблизи на легендарную девушку, имя которой так близко связано с именем таинственного «V»!...» Нет, Кевин никогда не был падок на знаменитостей. И подобное положение его не вдохновляло. Значит, остаётся одно: вести себя естественно и смотреть по обстоятельствам. Он знал, что именно сегодня мисс Хаммонд может возвращаться через парк. Слишком уж подходящая погода, чтобы захотелось хоть немного пройтись. Не получится – так не получится. В конце-концов, если мисс Хаммонд именно сегодня предпочтёт такси – придётся продумать другое место для «неожиданной» встречи. Кевин умел быть терпеливым. Да и начальство у него было достаточно терпеливое, чтобы понимать толк в кропотливой работе.
Иви: Раздраженно хлопнув дверью, Иви, не обращая внимания на машины, перебежала через дорогу и ступила под сень еще голых деревьев. За почти три месяца работы в FreeVT девушка уже успела возненавидеть босса, но еще не выработала стратегию сопротивления, так что отвратительным настроением заканчивался почти каждый рабочий день. Было немного проще, когда Кит предлагал провести ее – ему можно было высказать все, и он понимал ее лучше кого бы то ни было другого. Но сегодня Кристофер корпел над монтажом последнего интервью в борьбе за то, чтобы от него хоть что-то да осталось. Этот парень был настоящей находкой – талантливейший оператор, он с таким рвением вступался за Иви, что ей самой иногда становилось немного неловко. Но сейчас его не было рядом. Сейчас никого не было рядом. Одинокая фигурка в, как ведется, полупустом парке, малопривлекательном в это время года. И пусть даже светит солнце, его теплым лучам не стереть стальные оттенки с луж на асфальте и пышных туч на горизонте, предвещающих очередной ливень. Поправив на плече сумочку, девушка спрятала озябшие ладони в карманы куртки. Мало кто узнал бы сейчас в ней начинающую скандальную журналистку Иви Хаммонд, которую еще пол года назад разыскивали все спецслужбы страны в тщетных попытках предотвратить давно продуманный катаклизм. Кто знает, может, если бы искали лучше и преуспели в этом деле, Парламент был бы цел. Хотя Сатлера с Криди это врядли бы спасло. Она никогда не задавалась мыслью, что было бы, если бы арестовали. Допустим, обученная “V”, она бы молчала на допросах, но чтобы сделал он сам, если бы узнал, что с ней произошло, если бы она не вернулась в Галерею Теней пятого ноября... Скорее всего осуществил бы задуманное – слишком долго он строил эту картинку из домино, чтобы какая-то мелочь заставила его отказаться от финального аккорда – сделать одно крошечное движение и уложить все костяшки в надлежащий рисунок. Оглянувшись, Иви поняла, что в бегстве от собственного раздражения, слишком углубилась в парк – пора было возвращаться к цивилизации и ехать домой. Хотя зачем? Никто ее там не ждет... даже золотая рыбка в аквариуме, которую нужно было бы покормить. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, девушка стала вглядываться в лица редких прохожих – пусть не самое интересное занятие, но в попытке угадать чужие радости и печали свои собственные эмоции отступали.
Кевин: «Ну вот и она, - подумал Кевин, не спеша идя навстречу. – А что толку?» Он так и не выбрал для себя способ, с помощью которого можно подойти на улице в девушке и обратиться к ней, чтобы она при этом не послала куда подальше. Тем не менее, мисс Хаммонд свернула таки сегодня в парк и это уже было хорошо. На этой радостной мысли Кевин продолжил идти навстречу. Вся информация, которой он располагал – это то, что мисс Хаммонд не посчастливилось столкнуться с «V», зато посчастливилось выжить в общем катаклизме и даже приобрести некоторую известность. Почему «V» выбрал её, зачем? Или это действительно была случайность? Кевин как-то мало верил в случайности, зато прекрасно мог представить, каково вдруг оказаться в центре внимания, когда совершенно этого не ожидаешь и не хочешь. Те фотографии мисс Хаммонд, которые он видел, можно было смело поделить на две большие категории: одна – до встречи с «V», другая – после встречи с «V». Разница между двумя лицами была очевидна. Человек, проходящий через тяжёлые испытания, может со временем приобрести обратно утерянный румянец и даже прежнюю свежесть, но уже никогда его лицо не избавится от тени пережитого. Даже если эта тень не выражается в морщинах, шрамах или тёмных кругах вокруг глаз. Она просто ощущается. Хотя, чтобы увидеть, ощутить – нужно и самому пережить нечто похожее. Ну, судя по всему, мисс Хаммонд и сейчас приходится не слишком сладко. Худенькая фигурка, зябко спрятавшая руки в карманы, как-то не наводила на мысль о счастливой безоблачной жизни, полной тихих человеческих радостей. Почему-то в подобных случаях Кевину приходила в голову одна и та же мысль: зачем вообще мужчины так старательно втягивают в свои дела женщин? Его бы больше устроило, чтобы все эти мисс Хаммонд, мисс Вельгот, мисс Неважно-Как-Звать держались на почтительном расстоянии от всяких Парламентов, правительств, партий, «V» и прочих желающих поучаствовать в «разделе мира». Неужели женщина не хороша сама по себе и не заслуживает, чтобы её защитили от всей этой грызни, или хоть оставили в покое? Нет, мужчине просто необходимо, чтобы она, как боевая подруга, старательно помогала ему «тащить пулемёт» (а так же пару ящиков гранат, контейнер с пропагандой и бронепоезд на верёвочке). И самое интересное, что женщина проникается ответственностью за то дело, в которое её ввязали, за ней начинаются погони, её кидают куда-нибудь, в лучшем случае в постель, в худшем – в камеру. И всякий раз цель одна: что-то ещё с неё получить, потому что всегда остаётся иллюзия, что с женщины получить проще, чем с мужчины. А может, не иллюзия… Некоторое предубеждение и нежелание делать больно женщине у Кевина было свойством натуры. Он мог перешагнуть через это, но вряд ли безболезненно для себя самого. Хотя, он привык к боли. Жизнь – вообще очень болезненная штука. Всякий раз, когда он не знал, как поступить, Кевин предпочитал делать так, как было бы ему наиболее свойственно. Вот если бы ему не нужно было специально познакомиться с мисс Хаммонд и он встретил её случайно на улице, как бы он поступил? Прошёл мимо? Вряд ли. Значит, подошёл бы и спросил о том, что лично ему, Кевину Макгвайеру, кажется важным. Поэтому он взглянул в лицо идущей ему навстречу мисс Иви Хаммонд – и плавно повернул в её сторону, пристроившись рядом. - Извините, вы ведь – мисс Иви Хаммонд? – Он кривовато улыбнулся, впрочем, улыбаться по другому несколько мешал шрам. - Вам наверное прохода не дают ваши поклонники. Но тем не менее, рискну занять пару минут вашего внимания. Позвольте вас проводить. – Он решил, что слишком навязчивым быть не следует и добавил: - Хотя бы до конца парка.
Иви: Иви до сих пор не знала, как относится к своей известности. С одной стороны ее это раздражало – узнавание на улицах и прочее было тем, чего она не просила, не желала и предпочла бы исключить из своих будней. С другой стороны узнавали вот так вот просто на улице ее все же довольно редко. Возможно потому, что для работы и для жизни она выбирала разные стили одежды, а может это был очередной «подарок» от “V” – умение не привлекать лишнее внимание. Хотя... сам-то он как раз не мог пройти по оживленной, да и по не оживленной улице, чтобы на него не оглядывался каждый без исключения. И потом, она понимала, что все те незнакомцы, которые заговаривали с ней, делали это не потому, что она была «знаменита», а потому что им хотелось прикоснуться к тому, что в их воображении было связанно с ним. И за это мисс Хаммонд не могла их винить. Конечно иногда попадались люди, искренне, от всего сердца ненавидящие “V”, которые выплескивали ей в лицо нагромождения нецензурной брани, были и просто любопытные, падкие на все подряд. Но и тех и других было меньшинство. И вот теперь, услышав слова мужчины, Иви не знала, как отреагировать на них. Поведение незнакомца было бесцеремонным, но незнакомец был вежлив, да и довольно симпатичен. Да и производил впечатление обычного нормального человека. Ничего в нем не насторожило девушку, не дало повода заподозрить, что он не просто так подошел, увидев знакомое лицо. А еще ей сейчас было просто необходимо отвлечься! Не обязательно выговорится, тем более, что даже сейчас, в продолжающийся пик эйфории свободы слова, свободы мыслей, было небезопасно слишком откровенничать с первыми встречными. Если раньше все подонки, которые разгуливали по улицам, были фингерменами, и их было легко узнать по самонадеянной ухмылке и удостоверению, то сейчас в городе обитало несравненно больше всякой швали, не столь поддающейся классифицированию с первого взгляда. - «Поклонники», - в этом слове отчетливо звучала насмешка, - обычно караулят у входа на телеканал, а не разгуливают по парку.
Кевин: Кевин подумал, что далеко не каждому нравится, когда его воспринимают как символ. Точнее сказать, никакому человеку не должно нравиться, когда думают о нём только как об олицетворении некой силы, примете времени, лице с обложки, а не как о человеке. - У Сомерсета Моэма в «Театре» есть эпизод, где Джулия решила испытать на себе, как это происходит, когда пристают к женщине, гуляющей по вечерней улице. – Кевин обошёл лужу, чтобы не заставлять девушку лезть по паребрику. - Она выбрала подходящий наряд и стала прогуливаться вечером, в надежде, что к ней тоже кто-то пристанет. Но единственный мужчина, который заговорил с ней, как оказалось, всего лишь узнал в ней знаменитую актрису и попросил автограф для своей невесты. Бедная Джулия. – В голосе Кевина не было и тени иронии. – Мне всегда было жаль её. И я решил, что никогда не стану брать автографы у знаменитостей, если ничем кроме имени они меня не заинтересовали. «Сколько людей в этой стране считают Иви Хаммонд чем-то вроде визитной карточки «V», наравне с шляпой и маской? – подумал он. – А сколько людей ненавидят его? Странно, что на мисс Хаммонд никто до сих пор не напал, чтобы «отомстить символу мести»… Так я начну лучше думать о людях. Всё-таки она очень беззащитна. Уязвима. Интересно, она сама это понимает?» Он как-то позабыл, ради чего так старательно искал «случайной встречи» с мисс Хаммонд. Точнее, не позабыл, а отодвинул проблему на второй план. На его личный взгляд никакой особой угрозы эта тоненькая девушка не представляла. Да и заговаривать с нею о «V» вот так сразу не хотелось. Надо же понимать, что если тебе нужно познакомиться с мисс Хаммонд – не лучший вариант сразу пытаться задать ей кучу наводящих вопросов, чтобы она тут же заподозрила в тебе если и не полицейский интерес, то очередного любопытствующего психа. А ведь он действительно заговорил бы с ней, просто так, не по долгу службы, если бы случайно встретил… - Мне кажется, что жизнь постоянно в центре внимания должна очень сильно утомлять, - добавил он.
Иви: - Особенно, когда об этом не забудет напомнить каждый первый встречный. – В ее голосе звучала усталость. Чрезмерное внимание посторонних казалось мелким раздражителем – вроде слишком назойливой мухи, по сравнению с ежедневными битвами на работе. Иви остановилась и посмотрела на мужчину. Пусть произведение Моэма она помнила не слишком хорошо, но из монолога вынесла два момента: первый – он ее жалеет, второй – его внимание, это не просто праздный интерес к известному имени. Первое ее несколько задело – давно (хотя еще и года не прошло) она перестала быть той девчонкой, которую имело смысл жалеть. А второе – со вторым она просто не знала что делать. - И чем заинтересовала вас я? Быть может, такой прямой вопрос мог сойти за грубость, но Иви, кажется, просто разучилась хитрить и кокетничать. Да и какой смысл делать то или другое со случайным прохожим, человеком, которого видишь в первый и в последний раз в жизни. Не дожидаясь ответа, она пошла дальше по асфальтированной дорожке. Она не пыталась отделаться от мужчины – ей даже было интересно, что он ответит, как отреагирует. Иви с удивлением для себя заметила, что ей любопытно наблюдать за людьми, за их поведением – словно рассматривать крылышки бабочки под микроскопом.
Кевин: Похоже, ей не особенно понравилось его рассуждение о жалости. Ну, в этом нет ничего удивительного. Кевин подумал, что мисс Хаммонд наверняка должна смотреть на него, как на некое любопытное явление. Впрочем, как на всех, кто вот так узнаёт её и заговаривает, вопреки всем правилам этикета, если конечно хоть кто-то в современном мире эти самые правила вообще соблюдает. «Вот он я, весь на ладони, - подумал он. - И так было всегда… наверное. Если не брать в учёт то, чего не помнишь. И мне свойственно жалеть других людей. Хотя меня вряд ли кто-то будет жалеть. Что в этом плохого? Любой человек заслуживает жалости, каким бы крутым он ни был. А вы, мисс Хаммонд, не производите впечатление сильно крутой. Хотя, современные женщины почему-то считают унизительным для себя, если их жалеют». Ничего этого он вслух не сказал. Тем более, что его выводы по поверхностным наблюдениям могли быть не верны. Да и спросила его мисс Хаммонд совсем не о том, о чём он подумал. - Я хочу провести исследование и использовать вас как подопытного кролика, - сказал Кевин, не сдержав лёгкой усмешки. Пришлось посмотреть куда-то вверх, на ветки деревьев, чтобы вернуть лицу серьёзное выражение. – Ради этого я специально подкарауливал вас тут, в парке, чтобы встретиться без свидетелей и узнать всё, что меня интересует. А больше всего меня интересует, почему женщины всегда стоят рядом, какие бы глобальные перемены ни происходили. Нет, я бы пошёл к мисс Вельгот, исследовать её на предмет великого предназначения женин в мировой истории. Так ведь не пустят. – Он чуть вздохнул и посмотрел под ноги. – Извините. Несу какую-то чушь. Мне не приходилось никогда знакомиться с девушками на улице. Если честно, - он глянул на неё, на этот раз улыбнувшись вполне искренне, - вы просто мне понравились. Я не фанат, но иногда хочется обратить на себя внимание такой девушки, как вы. Хотя бы ненадолго. Веке в 17-м это восприняли бы как непростительную дерзость. Может, так оно и есть…
Иви: Под конец монолога мужчины Иви попросту умилилась. Такого наивно-старомодного способа знакомится она раньше не видела. - Хоть бы представились. – Рассмеялась она. – А то как-то нечестно получается. Вы знаете, кто я, а я не представляю даже как к вам обращаться. Подобный оборот событий заставил неприятные мысли отступить на второй план. А еще он сместил расстановку сил. Иви почувствовала, что ей в данной ситуации отдают инициативу, что было в общем-то довольно забавно, если помнить, какой вопрос задал мужчина. Немного подумав, он и сам мог ответить, даже без надобности устраивать встречу с леди Вельгот (сравнение с которой несколько покоробило Иви), просто проанализировав свое собственное поведение. Что еще остается делать женщине, когда выбор оставляют за ней, когда мужчина по каким-либо причинам самоустраняется от необходимости принимать решение, перекладывая ответственность на женские плечи. Возможно, со стороны может показаться, что дама рада такому обороту событий, быть может, есть такие амбициозные феминистки, которые на самом деле получают удовольствие от того количества власти, которое держат в своих руках. Но чаще всего женщина просто не видит другого выхода – ей-то не остается на кого свалить право выбора, вот и приходится брать на себя еще и это, независимо от собственного желания. Возможно женщина просто не в силах стоять и спокойно наблюдать, как все вокруг рушится от бездействия сильной половины человечества, или наоборот, от слишком активных действий. Пусть роль мужчины защищать, но опека всегда была уделом слабого пола, опека, которая распространяется на всех живых существ, которые встречаются на пути (разве что кроме тараканов). Стремясь сохранить (даже неважно что именно) женщина готова взять на себя любые обязательства, вынести любую ответственность, только бы не наблюдать крушение своего мира.
Кевин: Ну конечно, представиться нужно было с самого начала. Вот только Кевин об этом совершенно забыл. - Меня зовут Кевин, - виновато улыбнувшись, сказал он. – Кевин Макгвайер. Его фамилия на столько мало значила, что при всех случаях, когда нужно было представиться кому-то и без объявления себя сотрудником ГБ, он пользовался ею. Так было проще: врать не приходилось. Да и не вывешивались на каждом углу списки с фамилиями сотрудников ГБ. - У меня есть своя теория насчёт роли женщины в истории человечества, - продолжил он. Рассуждения были такими привычными, что не нужно было придумывать, что бы такое сказать в продолжение беседы. – Во все времена женщина была вдохновительницей мужчины. И это не просто символ. Посудите сами: она – дарительница жизни. А любой мужчина понимал, что если не продолжение его рода – после него на земле ничего не останется. Он продолжался только в детях, остальное – богатство, власть – мало что значат, потому что сегодня они есть, а завтра уже нет. Один ирландский поэт не-то Х, не-то XI века оставил замечательное творение, в котором наверное и выразил главное мечтание всех мужчин: «Моление о сыне». Потрясающая вещь, в которой мужчина на несколько печатных страниц всячески умоляет Всевышнего даровать ему продолжателя его рода. Не боюсь заявить, что никакая женщина так не скажет, как сказал тот ирландец. Кевин чуть усмехнулся. И подумал, что нужно быть мужчиной, чтобы осознать, чем эта поэма так особенна. Хотя, понимают ли это современные потомки Адама? Он и сам подозревал, что воспринимает смысл лишь поверхностно, инстинктивно, не в состоянии постичь глубинную суть. Но ведь и он был всего лишь мужчиной, родившимся в конце ХХ века. Так что осталось лишь продолжить свои размышления, плавающие близко к сути, но кто знает, на сколько процентов способные охватить суть. - Любой мужчина потенциально боится, что у него не будет детей. И только если от него рождается ребёнок, может окончательно почувствовать себя мужчиной. Это – древний инстинкт, это сама суть. А продолжение рода не может быть без женщины. Ради женщин мужчины шли в военные походы, сносили с лица земли города, пускались в любые самые немыслимые авантюры, строили, разрушали, снова строили. И никому в голову не приходило делать из женщины боевую подругу. Ну не будет же нормальный человек в трезвом уме забивать гвозди фарфоровой вазой. А сейчас… - Кевин разочарованно пожал плечами. – Потребность в женщине у нас осталась. Хотя на род совершенно наплевать, мы ещё ощущаем, что женщина – это некая наша стабильность, что-то, без чего никак нельзя. И, за непониманием других причин своей потребности, женщину тянут в боевые подруги. Потому что смысл утерян, а тяга осталась. Они почти дошли до выхода из парка. Так получилось, что почти весь этот мимолётный разговор говорил он, вместо того, чтобы о чём-то спрашивать. Хотя в данный момент Кевин об этом мало задумывался.
Иви: - Then let not winter's ragged hand deface In thee thy summer, ere thou be distill'd: Make sweet some vial; treasure thou some place With beauty's treasure, ere it be self-kill'd. That use is not forbidden usury, Which happies those that pay the willing loan; That's for thyself to breed another thee, Or ten times happier, be it ten for one; Ten times thyself were happier than thou art, If ten of thine ten times refigured thee: Then what could death do, if thou shouldst depart, Leaving thee living in posterity? Be not self-will'd, for thou art much too fair To be death's conquest and make worms thine heir.* Процитировала она Шекспира. Занятно, это не первый разговор с малознакомым мужчиной, который скатывался на цитирование великого классика. И Иви не могла сказать, что ее это радовало. - У вас интересный взгляд на данную проблему. Но мало применимый к реальному миру. Кто мечтает о детях, наблюдая тот мир, в котором им придется жить? Молодая женщина остановилась и посмотрела на Кевина. Подобные желающие познакомиться ей раньше не встречались. Казалось, мужчина просто хочет выговориться, и выбрал для этого первого встречного, лицо которого еще и показалось знакомым. В памяти всплыла грустная и немного задорная мелодия и низкий чуть хрипловатый мужской голос, Иви не вспомнила бы, где слышала песню, но ее слова были в чем-то созвучны мыслям собеседника. Припоминая строчку за строчкой, она продекламировала как стих: - Они вырывают землю Землю из-под своих ног Они очерчивают границы Чтобы ссориться из-за них Они осушают реки Сжигают леса Делают лето из зимы Обращают вспять приливы Они ищут прибыль Даже не пользуясь ею Бросают друг другу вызов Как бросают кости Они сеют несправедливость Пожинают несчастье На краю пропасти Они смотрят назад Благословенны будьте женщины, которые все еще любят мужчин Видя, что они делают и что из этого получается Благословенны будьте женщины, которые все еще любят мужчин Они создают себе империи И стеклянные дворцы Они принимают свои желания За то, что им остается делать Они требуют любви Думая только о том, чтобы ею заняться Они живут одним днем Завтра не лучше, чем вчера Они признают свою правоту Они дают себе время Требуют извинений Но сами этого не делают Они засыпают по вечерам Съежившись, одинокие и дрожащие Одетые ли славой Или менее обнаженные, чем прежде? Благословенны будьте женщины, которые все еще любят мужчин Видя, что они делают и что из этого получается Благословенны будьте женщины, которые все еще любят мужчин Грустно улыбнувшись, она посмотрела на голые ветви деревьев в парке. - Может женщины просто разочаровались в мужчинах, которые не в силах сделать мир таким, чтобы хотелось вить гнезда. * 6-й сонет Шекспира Смотри же, чтобы жесткая рука Седой зимы в саду не побывала, Пока не соберешь цветов, пока Весну не сохранишь на дне фиала. Как человек, что драгоценный вклад С лихвой обильной получил обратно, Себя себе вернуть ты будешь рад С законной прибылью десятикратной. Ты будешь жить на свете десять раз, Десятикратно в детях повторенный, И вправе будешь в свой последний час Торжествовать над смертью покоренной. Ты слишком щедро одарен судьбой, Чтоб совершенство умерло с тобой. (Пер. С. Маршака)
Кевин: Шекспира Кевин как-то не воспринимал, больше склоняясь к способам выражения мыслей писателей и поэтов, живших ближе к настоящему моменту времени. Но соглашался, что Шекспир сказал достаточно гениальных вещей, чтобы иметь полное право на существование. Приятно было просто говорить с Иви Хаммонд, потому что она умела слушать и делать выводы. Он даже поймал себя на мысли, что с такой собеседницей было бы интересно вступить в спор и подискутировать о жизненном предназначении женщин и мужчин. Кевин в последнее время мало с кем общался, чтобы это не имело форму чисто деловых разговоров по существу. Зато после взрыва Парламента он гораздо больше читал, вдруг найдя это времяпрепровождение интересным и даже поучительным. Читал, правда, втайне, опасаясь, что начальство сочтёт его увлечение чтением небезопасным для морально-нравственного состояния человека, память которого ограничивается последними несколькими годами. Мало ли, что можно вычитать в книгах, не поступающих на официальные книжные прилавки… Но спорить прямо сейчас Кевину не захотелось. Тем более, что мисс Хаммонд высказала вещи логичные и понятные. - Пожалуй, вы правы, - согласился он, улыбнувшись. – Хотя, сознавать это очень печально. Наверное, у нашего мира нет надежды вернуться к тому, что давно ушло. Они подошли к выходу из парка. Кевин поймал себя на том, что ему нравится эта девушка. Если бы не задание, если бы не пресловутый «V», который сделал её столь широко известной, изменил её жизнь, при чём вряд ли по её добровольному желанию, Кевин захотел бы просто и по-настоящему напроситься к ней в друзья. «Зачем понадобилось посылать именно меня? – подумал он. – И какую опасность она может из себя представлять? Как символ революции? Нет, я уверен, что она достаточно решительна, чтобы и самой сделать революцию, если потребуется. Но разве это справедливо? Да, Макгвайер, что-то у тебя сильно лирическое настроение на работе…» - И всё же, сделаю попытку убедить вас, что не все мужчины жаждут только разрушений ради собственной славы, - сказал он. – Здесь недалеко есть очень уютное, тихое кафе. Если я рискну пригласить вас туда, вы согласитесь? – Он оглянулся на маячившие над городом тучи. – Понимаю, может пойти дождь, но кафе под крышей, а если нужно, я мог бы поймать вам потом такси или подвезти на своей машине. Двадцать потраченных на случайного собеседника минут вполне можно компенсировать, если сократить дорогу домой. Про себя он почему-то повторил одно из четверостиший: «… Они сеют несправедливость Пожинают несчастье На краю пропасти Они смотрят назад…» «Несправедливость… Если бы в одной этой стране можно было хоть в чём-то установить порядок – возможно, справедливости было бы больше. И никто не стал бы создавать символов, таких как «V» или сама мисс Хаммонд. А уж на краю пропасти нужно смотреть только вперёд…» Мысли приходили какие-то несвоевременные. Может, и к лучшему. Сегодня нечего будет докладывать шефу, зато будет есть над чем подумать. Каждую минуту своего существования Кевин понимал, что слишком много должен Англии, что живёт только потому, что ему оказали милость и позволили жить, что ошибки нужно искупать, раз уж тебе оставили такую возможность. Всё это он понимал и принимал безоговорочно. Но он хотел прежде сам разобраться в том, что же произошло, почему всё закончилось взрывом Парламента – а на самом деле не изменило ничего. Что плохого в том, чтобы ты сам во всём разобрался? Это же не значит, что ты предаёшь то дело, которому служишь. Нет, Кевин был уверен, что больше уже никогда не предаст ни своего начальника, ни Англию, ни порядок, который они так стараются восстановить. Он просто хотел разобраться сам. Сумела же эта девушка разобраться в том, что произошло с нею. Или не сумела?
Иви: - Пути назад нет. Никогда. Ни для кого. Ни для государства, ни для каждого отдельного его гражданина. Ни во вселенских масштабах, ни в рамках личной драмы. Иви перевела взгляд с горизонта, укрывшегося за паутиной голых ветвей, на мужчину. Приглашение было вполне логичным и девушка не нашла аргументов против. Да и хотела ли найти? Ее жизнь после его смерти едва ли можно было назвать насыщенной событиями, если конечно не учитывать события, связанные с работой – там скучать не приходилось. А вот в остальном... Был Финч... где-то далеко, но она знала, что он есть, вот только повода, чтобы найти его и просто поговорить не представлялось. На самом деле, что может связывать журналистку и копа, кроме нескольких минут, проведенных на станции метро. Кроме тайны, разделенной на двоих, кроме ответственности за совершенное. Эрика она бы назвала другом, другом, который есть, но который не рядом. Был Кит... талантливый и влюбленный молодой человек, вот только Иви и в нем готова была видеть не более чем просто друга, и соратника в своих журналистских безумствах. А он... он смиренно принимал такое положения вещей, понимая, что выбора ему не дано. Было одиночество... одиночество человека, вырванного прихотью судьбы, из привычной среды. И сейчас перед ней стоял мужчина – явно неглупый, производящий благоприятное впечатление, приглашающий выпить кофе. - Почему бы и нет? – Иви подняла ворот куртки, пытаясь укрыться от налетевшего еще по-зимнему холодного ветра. – Мне было бы интересно послушать ваши аргументы.
Кевин: До кафе было действительно недалеко. А в кафе довольно тихо и кроме них только юная парочка в дальнем углу и тип с внешностью мелкого клерка, спешно уплетающий какую-то закуску, явно торопясь вернуться на рабочее место. Может быть, час выдался такой, что посетители ещё не заполнили маленький зал со стеклянными витринами от пола до потолка, а может, весеннее солнце привлекло в другие места промозглого города Лондона. Так или иначе, они заняли приглянувшийся столик, достаточно далёкие от остальных людей, чтобы никто не мешал разговору. - Есть мнение, что женщин привлекают только те мужчины, которые чем-то выделяются на общем среднем фоне, - сказал Кевин, дождавшись, когда официант принесёт заказ и скроется в противоположном от их столика углу кафе. – Я могу предположить, что мнение ошибочное и по-настоящему понять, что именно привлекает женщин, совершенно невозможно. Но наверное, каждый ориентируется на то, что ему ближе и что он сам готов принять за истину. Есть такой хороший старый фильм – «Что хочет женщина». Там одному парню удалось на время научиться слышать то, о чём женщины думают. Правда, он не преминул воспользоваться своей способностью себе на пользу. – Кевин усмехнулся. – Фантастическая история. И более всего фантастична она не фактом чтения мыслей. Мне просто кажется, что понять мысли женщины не может даже другая женщина. И как раз по этой причине мужчины привыкли облегчать себе «работу» и приписывают прекрасной половине человечества то, что им хотелось бы, чтобы привлекало в них самих. Ну, к примеру, я хорошо вожу машину и хочу, чтобы именно это больше всего привлекало бы во мне женщин. К подобным маленьким кафешкам Кевин испытывал странные чувства. Что-то было связано с таким вот уютным залом, достаточно светлым по причине огромных окон. Но что именно? Хорошее или плохое? Этого он не мог вспомнить. Поэтому предпочитал ориентироваться на собственное настроение. Сегодня кафе ему нравилось и никаких неприятных ассоциаций с ним не приходило в голову. К тому же, напротив сидела Иви Хаммонд, молодая, красивая, таинственная, о которой все знают всё и никто на самом деле ничего не знает. Кевину редко поручали познакомиться с тем или иным человеком, которого необходимо проверить. И каждый раз инструктировали, как находить темы для разговоров. Можно говорить с человеком хоть о политике, хоть о текущем положения в стране, хоть о профессиональных сторонах чьей бы то ни было деятельности или о футболе. Главное – смотреть, о чём склонен говорить собеседник. Что его задевает. Но то с мужчинами. А с женщинами? Искать темы, которые задевают её? А если она просто не захочет говорить о том, что именно её задевает? Женщины гораздо более скрытны, чем мужчины и гораздо менее склонны обсуждать то, что их волнует по-настоящему. Оставался один совет: «Импровизируй». Не особенно-то он утешал и вселял надежду. А вот сейчас говорить было достаточно легко и естественно. Наверное, это зависит от того, на сколько тебе симпатична твоя собеседница. Ну, и от неё самой тоже. «Легко говорить с умным человеком, - подумал Кевин. – Если, конечно, тебе не нужно что-то у него выведать. Потому что в противном случае разговор превратится в шахматную партию, кто кого. А как раз в шахматах я не силён…» - Разрушать гораздо проще, чем строить, - сказал он вслух. – Именно поэтому многие из нас так стремятся к каким-то военным подвигам, как в вашей песне – про границы, из-за которых можно ссориться. Я прославлюсь, и прекрасные женщины сами побегут мне навстречу… – Он помолчал, глядя куда-то в пространство, а потом добавил, уже глядя на Иви: - Думаю, побегут совсем не те, кого по настоящему хочется привлечь.
Иви: Иви слушала рассуждения мужчины с грустной улыбкой на устах. В принципе она была согласна с ним – его аргументы имели право на существования, но все же его взгляд был слишком... односторонним. - Но ведь что-то еще двигает поступками мужчины, кроме как желание понравится женщине. Во всяком случае, мне так кажется. Даже женщина не оценивает каждый свой шаг и каждое слово с позиции, насколько все это понравится мужчине. Люди эгоистичны по своей природе. Не так редко амбиции – и есть та самая главная движущая сила. Возьмем к примеру... да того же бывшего канцлера. Какие цели преследовал он? Хотел понравится какой-то даме, неважно кому именно? Не думаю. Я никогда не слышала, чтобы у Сатлера была жена, семья. Он хотел власти ради самой власти, ради удовлетворения своих амбиций, ради потакания собственному эгоизму, лелеял и взращивал свою манию величия. Ваша теория хороша, но применима далеко не ко всем. Лукавая улыбка угадывалась скорее в выражении глаз. Девушка взяла в руки чашку и вдохнула аромат кофе. Конечно, его было не сравнить с тем кофе, который варил “V”, заимствовавший зерна с правительственных поставок. Но все же лучше того, который подавали при Сатлере. - Вы, как и каждый человек, судите по себе. Так что ваши слова делают вам честь, но далеко не всегда справедливы для всех. Иви оглянулась – она не бывала здесь раньше. Странно, учитывая, что кафе было по дороге из дома на работу. Хотя, она редко ходила пешком – по утрам обычно за ней заезжал Кит, а вечером – тут уже как получалось: иногда брала такси, иногда снова злоупотребляла любезностью Кристофера. - Хорошее кафе. Я его раньше не замечала.
Кевин: Кевин окинул взглядом зал. Клерк дожевал свой перекус и поспешил на выход, напяливая шляпу и зыркнув глазами из-под руки в сторону их столика. Некоторое время назад Макгвайер отнёсся бы к такому взгляду настороженно. Со времён «аварии», в которую он вроде как попал, он постоянно ловил себя на каких-то внезапных чувствах, которым не мог найти объяснения. Что-то его настораживало, хотя никакой настороженности не было повода. Или заставляло вдруг напрячься, словно толкая шмыгнуть в ближайшую подворотню и оглядеться, так что только усилием воли удавалось подавить этот «приступ конспирации». Звуки, предметы, дома, лица вызывали неведомые ассоциации, которые явно приходили из прежней жизни. Но как Кевин ни силился – расшифровать эти «тайные послания» собственной памяти не мог. Поэтому приучил себя не обращать на них внимания. - Мне нравится находить в Лондоне такие вот уголки, - сказал он задумчиво. – Они кажутся островками стабильности в вечно меняющемся мире. Девушка была права. И вообще, её образ мыслей Кевину нравился. Хотя, они ведь только начали разговор, в котором больше говорил он. Ну, для начала не так уж плохо. Поэтому он продолжил: - Действительно, каждый человек судит по себе. И я не исключение. Но как раз тут могу возразить: поскольку мир изменился и никто уже не задумывается над тем, как оно должно быть на самом деле, вполне возможно, что некоторая часть мужчин деградировали гораздо сильнее. Так что кто-то ещё ощущает потребность в подруге и хочет ради этого показать, какой он крутой, а кто-то уже опустился так глубоко, что перестал чувствовать столь естественное желание продлить свой род. Такой человек кидается в борьбу за свои собственные никому не нужные амбиции. Но ведь амбиции сами по себе – нечто абсолютно пустое, эфемерное. Меньше, чем утренний туман. Что Сатлер? Таких, как он, много. И становится всё больше. Таких, которые боятся жить, потому что жизнь может не оправдать их амбиций. И боятся умереть, потому что ничего кроме этой жизни у них нет и ничего после них не останется. Кевин сам иногда удивлялся своим таким мыслям. Но они приходили и он соглашался с ними. Наверное, это тоже – остаток прошлого, на которое лучше бы не ориентироваться, потому что его нет. - Я, как и всякий мужчина, тоже достаточно амбициозен. Но мне нужна какая-то живая, материальная основа для амбиций. Держаться зубами за дым, за фикцию, за нечто, чего на самом деле нет – это не для меня. Мне бы хотелось, чтобы после меня этот мир видели ещё чьи-то глаза.
Иви: - Если будет на что смотреть... или кому. – Тихо произнесла Иви, скорее просто размышляя вслух. Почему-то вспомнилось интервью, которое она брала несколько дней назад. Ей довелось делать репортаж о Греге Джонсе – лидере недавно созданной партии «Единства». За несколько последних месяцев появилось огромное количество политиков и политических партий, но по большей части они не представляли из себя ничего – кроме названия, наверное. Исключением была «Вперед Англия», которая заявила о себе едва ли не первой. И вот теперь «Единство» - поговаривали, и довольно громко, что все это бывшие диссиденты, которых не пересажали, или успели амнистировать после пятого ноября. Так вот, мистер Джонс, который произвел на Иви двоякое впечатление: с одной стороны он предлагал наиболее адекватный путь поднятия страны из той выгребной ямы, в которую ее засунул великий тиран Адам Сатлер и его команда. С другой - слишком уж самоуверенным он был, слишком полагался на себя, слишком верил в правильность, граничащую с непогрешимостью, всего что он делал. Это-то и раздражало в нем. Мистер Джонс был полной противоположностью, насколько Иви могла судить после непродолжительного знакомства с обоими, Кевину. Это было занятно. «Вот только не начинай брать интервью. Во-первых тут нет Кита, чтобы все снять, а во-вторых не забывай, что люди не только объекты профессионального интереса.» - Потому миром и правят такие как Сатлер, а не такие как вы. Может быть к сожалению.
Кевин: «Такие, как Сатлер… Правители меняются, не меняется смысл их правления. – Кевин жестом попросил официанта принести ещё кофе. – А разве есть смысл что-то менять? Может, ответ в том, чтобы постараться сохранить стабильность? А перемены только погружают всё в хаос. Потому что все мы жаждем перемен, но не задумываемся о том, что начав менять – нужно довести дело до конца. Человек так устроен: он начинает дело, потом встречает непредвиденное препятствие – и тут же теряет желание продолжать…» Ничего такого вслух Кевин говорить не стал. Даже на его непритязательный вкус мысли граничили с крамолой. Вполне можно дождаться вопроса: «А что это ты, Макгвайер, задумался о смысле перемен? Или считаешь, что «V» стоило довести дело до конца и уничтожить все остатки сатлеровского аппарата, начиная с той конторы, в которой ты служишь?» И всё-таки, перемены были нужны. Но настоящие, не формальные и не «на толпу». Кто их мог дать? Да никто. Для этого нужно не побояться срезать огромный пласт земли, перепахать, переделать полностью. Кому такое под силу? Любой из современных политиков мог разве что чуточку заретушировать перегибы, подмазать, подкрасить чисто внешне. И на том остановиться. С точки зрения Кевина разве что медицина в некотором роде была образцом целеустремлённости, потому что взявшись за дело – обязана была довести его до конца. Если хирург начал операцию – он должен её закончить, а не бросать на середине, понадеявшись, что кто-то придёт вместо него и доделает. А операции на теле государства – разве они требуют меньше ответственности? И тем не менее, приходит некий революционер, ставит всё с ног на уши и исчезает, оставив доделывать начатое неизвестно кому. - Не думаю, что смог бы править государством, - сказал он, смотря больше в чашку, чем на мисс Хаммонд. – Зато хорошо себе представляю, почему женщины могут разочароваться в мужчинах. Наверное, мы разучились доводить дело до конца. – Он поднял наконец глаза и посмотрел на девушку. – Вот я сижу тут и утверждаю, что в мире исчезла гармония взаимоотношений. А что я делаю ради того, чтобы хоть попытаться эту гармонию вернуть? Знаете, верующие люди любят повторять: «Спасись сам – и вокруг тебя спасутся многие». Думаю, они правы. Прежде, чем призывать мир к гармонии – нужно найти эту гармонию внутри себя. Ну, если я сам буду лгать, поступать не по совести, ненавидеть людей – как я могу научить другого говорить правду, любить ближнего? Если я сам, к примеру, бью своего ребёнка – как я смогу убедить своего соседа в том, что нельзя бить детей? Слова, слова… Большинство в этой стране занимаются тем, что красиво говорят. Кевин ненавидел политику. Ему было всё равно, кто говорит: Сатлер или мисс Вельгот. «Болтуны! Но именно болтуны почему-то умудряются править миром… А сам-то что? Сидишь тут и красиво говоришь». - Самое неприятное, наверное, в том, что разрушать легче, чем строить, - сказал он. - И как раз поддаться разрушительному примеру легче. Зло нагляднее, ярче, больше привлекает внимания. Взорвать дом можно за пару минут. А построить? Так что вы правы: может быть в недалёком будущем не на что будет смотреть и некому.
Иви: Он все же услышал ее слова. Ну и пусть. Пессимизм не преступление. Даже в Англии. Тем более теперь, когда объявлены свобода слова, свобода мысли, когда говорят что хотят и о чем хотят. Эта эйфория не продержится долго, но сейчас в крови еще играет адреналин, выделившийся во время взрыва Парламента. Люди еще помнят, как плечом к плечу, надев маски, вышли на площадь, осмелились стать напротив введенных в столицу войск, отважились идти вперед. И пусть сейчас заданный вектор забылся, энтузиазм еще не угас. Сейчас каждый – революционер, свободолюбец, пусть и потерявшийся в всеобщем бардаке, царящем в бывшем королевстве. - Может дело не в том, что разучились доводить до конца, а в том, что разучились правильно ставить перед собой цели. Откуда вы знаете, что было доведено до конца, а что нет – возможно то, что вам кажется незавершенным на самом деле как раз логический финал. Ведь так и было – “V” сделал все, что хотел, что планировал. Его борьба с самого начала была только местью, и «уничтожение символа» было скорее второстепенным моментом, который добавил того пафоса, той шекспировской театральности, которую он так любил. Он не задавался целью самостоятельно изменить порядок в стране, он не стремился к власти – только к мести и к ней одной, не более и не менее. Иви не волновало, какие выводы может сделать собеседник из ее слов. Пусть она привыкла, что все пытаются разузнать у нее о нем: каким он был, что с ним случилось, жив ли он, или умер; пусть слова Кевина только провокация – из праздного любопытства, или по другим причинам, молодую женщину это не волновало. - Кажется политики не задаются вопросами, подобными вашим. Они строят то, что хотят или что умеют. Они созидают, сами не замечая, или не желая замечать, какой зловещий результат выходит из-под их рук.
Кевин: Настал его черёд тихо, словно самому себе, сказать: - В том то и дело, что не замечая… Мысль удивила его самого. Кевин не особенно рвался рассуждать о глобальных проблемах. И зачем? Ему лично было и так всё ясно. Цели искали другие. А он всего лишь один из тех, кого пинком выпроваживают в нужном направлении, следить за тем, чтобы на пути целей не вставали ненужные препятствия. - Вы правы, наверное дело именно в целях. Цель – власть, или цель – порядок. Может быть, для кого-то цель – сделать жизнь лучше, а для кого-то… «Наверное, я её задел, - подумал он, не закончив фразу. – Ведь если судить по моим выводам, «V» тоже не довёл дело до конца. Поднял народ, устроил взрыв – и исчез. Хотя, если его целью был сам по себе взрыв – тогда, права мисс Иви: он просто выбрал не ту цель. Э, брат! Вот это уже действительно крамола. Что значит: «террорист выбрал не ту цель»? Наверное, опасность подобных разговоров состоит в том, что невольно стирается грань между профессиональной деятельностью и своими собственными мыслями. Нет, так нельзя! Ты уже один раз промахнулся и остался жив только благодаря чуду. Не твоё дело – обсуждать политиков». - Ну, сейчас в этой стране всё-таки хоть какие-то сдвиги в лучшую сторону есть, - сказал он, ощущая резкую потребность закрыться, уйти в своё обычное амплуа неразговорчивого циника, так старательно создаваемое им в среде сослуживцев. – Ещё недавно просто подойти к человеку на улице и заговорить было слишком подозрительно, может быть, даже страшно. Сейчас это вполне возможно. А остальное… Наладится со временем. Англия похожа на тяжело больного, который вышел из комы и теперь пытается научиться жить заново. На сколько это получится – время покажет. Мы можем только жить и стараться поступать так, как подсказывает совесть. На самом деле, Кевину очень хотелось, чтобы их знакомство действительно произошло случайно и не было бы никакого задания, которое он должен выполнить. Он слишком замыкался в себе с тех пор, как… В общем, с самого 2017 года. Наверное, именно простого человеческого общения ему и не хватало, раз он сейчас так цеплялся за общение с мисс Хаммонд. Общения с симпатичной девушкой, умной, проницательной, умеющей думать. «Вот и ответ на вопрос: зачем мужчине так нужно, чтобы рядом с ним была женщина», - подумал он. А вслух сказал: - Я стараюсь по мере возможности видеть свои цели, потому что так лично мне жить гораздо легче. И вы правы, трудно судить по другому, достиг он своей цели или нет. Судить можно разве что о себе. Я поставил себе цель – познакомиться с вами – и у меня это получилось. Он улыбнулся.
Иви: Мужчина так говорил о знакомстве, словно о подвиге. Иви это улыбнуло. Как и многое в нем. Ситуация была непривычной, но неловкости или неудобства молодая женщина не чувствовала. Она хотела ответить, когда услышала как первые тяжелые капли упали на металлическую крышу козырька над входом в кафе. Повернув голову, девушка посмотрела на улицу через огромную витрину – там все было серым: дождевое небо рефлексировало на прозрачные струи, окрашивая их. Скоро это уже был самый настоящий ливень. Иви вспомнила, как когда-то давно, когда еще был жив ее брат, они с родителями поехали за город – тогда еще окрестности Лондона не были заражены, люди ездили на выходные на природу. День был по-августовски теплым и ласковым. Они с братом играли – носились вокруг, не обращая внимания на просьбы матери быть поаккуратнее. А после обеда папа рассказывал им сказки, пока усталость не взяла свое и их не сморил дрема. Смотря на умиротворенные лица малышей, мистер и миссис Хаммонд и представить не могли, что следующих летних каникул у их сына больше не будет, что дочь будет воспитываться в интернате, после того, как их самих арестуют. Все это будет позже, а пока они были счастливы и беззаботны. Грозовые тучи затянули небо в считанные минуты – они едва успели собраться, и отнести все еще спящих детей в машину. Иви проснулась, когда уже подъезжали к Лондону. Она сидела, прислонившись головой к стеклу и смотрела как по нему стекают капли, оставляя за собой извивистые дорожки. То был чудесный день. Последнее радостное приключение. Сделав глубокий вздох, молодая женщина повернула голову и посмотрела на собеседника. - Кевин, вы говорили, что увлекаетесь машинами, предлагали подвезти... – Может ее просьба и могла показаться странной, но ее это нисколько не волновало, тем более он всегда мог отказаться. – А мы бы не могли покататься по городу... под дождем.
полная версия страницы