Форум » Glimpses of the past » Сквот где то в трущобах Лондона, 13 сентября 2023 » Ответить
Сквот где то в трущобах Лондона, 13 сентября 2023
Fate: Сквот. Ушедших из рода человеческого - так стебаются над собой сами сквотеры. Оплот вольнодумства, разгильдяйства и асоциальных или желающих таковыми казаться элементов, впрочем, поскольку анархия - мать порядка, и каждый знает своё дело и своё место, вполне способен в считанные секунды мобилизоваться в эффективную боевую единицу - уличные банды уже успели ощутить это на своей шкуре и стараются без лишней надобности не соваться в район, контролируемый сквотом. Почти все сквотеры досконально знают как свои пять пальцев город, метро, заброшенные сети комуникаций, свалки, пустыри, дворы, партизанские тропы и иже с ними - благодаря крошке Чарли, который с малолетсва увлекался диггерством и сталкингом, а ныне отвечает в сквоте за разведку и безопасность. Посему им удается удачно избегать встреч с полицией и прочими федералами. Расположен в неприметной многоэтажке, среди множества таких же - заброшенных, недостроенных и полуразвалившихся. Существует благодаря развитому чёрному рынку, меновой торговле, всякого рода сомнительной деятельности и подпольной клинике, которая может и не по карману неимущим, но за оказанную медицинскую помощь плата взимается в виде услуг сквоту. Бобби - трепло, человек, благодаря которому и возник чёрный рынок, пользуется немалым авторитетом, и может на заказ достать всё, что угодно - от раритетной русской микросхемы К155ЛА3, на базе которой до сих пор собираются примитивные, но крайне эффективные глушилки электроники, до китайского Ibanez RG270 с автографом соло-гитариста группы "Лабиринт". Возможно, Бобби негласно держит сквот, но предпочитает не афишировать этого. Тяжёлые наркотики в сквоте официально запрещены (впрочем далее - это личное дело каждого), и это единственное, перепродажей чего не занимается Бобби и не настоятельно не советует другим. Ибо Бобби на дух не переносит наркоторговцев. А Чарли, кстати, - федералов. Впрочем, с нормальными людьми, независимо от того, кто бы это ни был, они в состоянии вести конструктивный диалог.
Ответов - 36, стр:
1 2 All
Иви: 01:51 Побродив несколько минут по коридорам, Иви наконец нашла нужную дверь. Поморщившись, она постучала, но ответа не последовало. Тогда молодая женщина заглянула в полутемную комнату. От развеселой компании остался только один представитель, и то самый молчаливый – девушка, которую представили как Ада, и которая нынче занималась тем, чем и положено в такое время суток. «Спим, значит. Я тоже хочу, но явно не тут, ожидая, когда нагрянут остальные и разбудят.» Подойдя к спящей, хотя, может просто так казалось в неровном скупом освещении, Иви присела и тихо позвала девушку по имени. Когда та открыла глаза, сказала: - Передашь это, - она положила диск с готовым смонтированным репортажем на пол, - своему другу. Свою часть работы я сделала – как пустить это в эфир, пусть решает сам. Затем встала и вышла из комнаты, направившись искать Джорджа, надеясь, что тот отведет ей уголок и, может быть, даже спальник. - Устала, да. – Добродушно усмехнулся мужчина, вручая ей спальный мешок и провожая в пустую комнату через несколько дверей от его собственной. – Там душ, - указал он рукой на дверь. - Конечно не номер люкс, но ты уже на ходу спишь. Спокойной ночи. - Спокойной ночи, - приведением откликнулась Иви, закрывая за собой дверь. Умывшись, она устроилась в не слишком удобном спальнике, но это на самом деле было не важно, так как заснула она моментально.
Иви: 04:55 «С каких пор “V” начал чирикать?» - Пронеслась в голове сонная мысль. Иви открыла глаза и огляделась. На подоконнике окна без стекла сидел нахохлившийся воробей и активно выражал свое неудовольствие хмурым и мокрым... еще почти ночью. Девушка поморщилась и выудила из спальника руку, чтобы посмотреть, который час – еще не было и пяти. В кожу тот час вгрызся холод неприветливого лондонского смога. Представив, что нужно будет вылазить из теплого кокона целиком, она охнула и тихо выругалась. Но все же сделала это, быстро нырнув в душ, где для начала ее окатило ледяной водой, а продолжения банкета Иви ждать не стала, и без того звонко чихнув. Вытирая короткий ежик, она вернулась в комнату, в которой температура была ровно такой же, как и на улице, и стала одеваться. В незапланированной закалке оказался один положительный момент – остатки тягучего вязкого сна исчезли без следа, хотя сам сон она помнила прекрасно – она видела его едва ли не каждую ночь. “V” говорил с ней – иногда он просто рассказывал разные истории, иногда давал указания, строил планы и составлял четкие инструкции, которые все равно забывались с пробуждением. А сегодня он звал ее – в его голосе было столько тоски, столько надежды – Иви даже не верилось, что это его голос, настолько неожиданными были интонации. А еще, сегодня она твердо решила внять его словам и наконец спуститься в его личный Аид, впервые со времени взрыва Парламента. Хотя от одной мысли по спине пробегали мурашки, и хотелось оказаться подальше, например, на Южном полюсе. Застегнув кожаный жакет, только с большой натяжкой тянущий на одежду по сезону, девушка набросила на голову вязаную шаль, и замотала ее на плечах – стало хоть немного теплее. Затем направилась искать выход из здания. Охрана на входе хмуро кивнула, но возражать не стала. Вспоминая вчерашний променад с мисс Минц, Иви тем же путем вышла к дороге и минут через двадцать быстрой ходьбы в сторону центра города, таки поймала попутку. /В Галерею Теней/
Дэвид Нортон: 3.05 - 3.30 - О, Божечки... Даст мне кто-нибудь сегодня поспать?! Ада проснулась примерно на второй минуте тормошения, до этого только что-то бормотала и слабо отбивалась. - Собирайся, мы выезжаем через минут десять – пятнадцать. Твой рюкзак я уже собрал, извини, если не канонично. Рекомендую холодный душ. Тон Лохматого был не то чтобы императивен. Даже достаточно мягок. Но возражений почему-то не последовало. Скрипача не было . То ли засиделся у Бобби, то ли продолжил знакомство с обитателями сквота путём его постепенного обхода – был у него такой пунктик – при большом скоплении народа идти в массы. «Может это и к лучшему», - Лохматый, машинально дотрамбовал рюкзак. Нужно было ещё ненадолго выйти в сеть, но из сквота он решил этого не делать – зачем лишний раз засвечивать хороших людей. - Кстати, тебе тут кое что передали. Иви. Вон лежит, - вернувшаяся из душа Ада махнула рукой в сторону диска. - Ааааа, налицо результат провокации и когнитивного диссонанса, - Лохматый быстро ознакомился с содержанием, - всё-такое... что же мне с ним делать-то? Оставлю, пожалуй Скрипачу. Или Касс. А себе образ – как характерный образец для коллекции. - И кстати, можно вопрос, – Ада предстала перед ним – сна ни в одном глазу, собранная, решительная и довольно злая, - мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?! Я не люблю, когда со мной играют в тёмную. «А в гневе мы тоже ничего...» - Пункт первый – в Кингстон. Подышать морским воздухом, насладиться природой и морем. Кстати, ты любишь плавать с аквалангом? Ну, ничего, полюбишь. - Что ещё мне прийдётся полюбить в ближайшие пару суток? Или кого? - Ада начала всерьёз заводиться. - Пункт второй – приоритеты изменились. Внезапно – так иногда бывает. Мне здесь больше нечего делать, то, что я искал нашли другие. Исчерпывающие объяснения получишь, когда мы будем в нейтральных водах. - Ах, в нейтральных водах?! А почему не на орбите, допустим, Венеры? - Потому что тут тебе нефига делать! А со мной ты будешь как минимум в безопасности! А как максимум тебе ещё будет интересно! - А меня ты спросил?! - Извините, мэм, никак нет, не было времени!!! - Лохматый враждебно оотопырил губу, выкатил грудь колесом, вытаращил глаза и вытянулся по струнке - Разрешите обратиться?!!! - Не ёрничай, а, - попросила Ада. - Тебе по субординации не положено, это моя прерогатива. - Ну так ты едешь со мной? - Лохматый преобразился в более человеческий вид. - А Скрипач, Кассандра? Эсфирь? Бобби? Иви? - Скрипач не нужен, - усмехнулся Лохматый. - Это совсем не тот человек, которого я знал раньше. Совсем не те глаза. Не смогу я с ним ничего. И с остальными – будет кто в лес, кто по дрова. Разве что с Бобби, но у него итак свой бизнес, его он ни на что не променяет. А гнать их пинками через тернии к звёздам – будет сплошное брыкание и палки в колёса. Единственный встретившийся мне интересный человек при первом удобном случае с удовольствием сдаст меня ГБ - стучит сразу на две бочки. И вообще – некоторые тут несут себя как знамя, а когда все думают о флагах, то обычно забывают о пушках. Но с одними флагами войны не выиграть. - Заварил кашу и в кусты, - резюмировала Ада, - и как мне тебе верить. Ты бросаешь человека, которого знаешь фиг знает сколько времени и тащишь меня с собой хрен знает куда. - Ну, во-первых, я пока ещё ничего особо и не заваривал. Во-вторых, я не бросаю тебя. А в-третьих – увы, себе не принадлежу. Но это долго объяснять, впрочем, я тебе объясню. Чуть позже. И все-все-все. - Чудо ты... прям ходячая катастрофа... Ладно, двинули, - Ада бегло осмотрела комнату на предмет забытостей, и, удовлетворившись осмотром, закинула на плечо рюкзак и выскользнула в дверь. Лохматый накатал короткую записку, прилепил её скотчем к диску и выскользнул следом. Было немного грустно – он почти сроднился со Сквотом, хотя пробыл в нём всего пару дней. И люди здесь подобрались не самые безнадёжные, и почва была более чем благодатной. Но не смотря на более чем высокую степень самостоятельности в принятии решений, себе он всё таки не пинадлежал. И раз приоритеты изменились, следует играть по новым правилам. Впрочем, он надеялся, что его наработки пригодятся и в случае чего проканают и без него. Главное – инициировать процесс. Ада вертелась в седле, объясняя что-то взявшемуся непонятно откуда Сиду. - Мы в Кингстон, - объяснил он, поворачивая ключ, Лохматый, - Бобби в курсе. Справляйтесь тут без меня. - Мды? - Сид задумчиво покачал головой, - ну что-ж, удачи! Мне было приятно иметь с вами дело, сэр, - он усмехнулся и ткнул Нортона кулаком в плечо, - валите уже. Пока до утра далеко. - Спасибки. И тебе удачи. Береги там себя, чтоль. И если что – с меня коньяк. Он аккуратно тронул мотоцикл и на малых оборотах, крадучись и не включая фар двинул к объездной. Тайными тропами обошёл блок-посты и уже на магистрали перестроился в крайний правый и разогнался до крейсерской. До рассвета оставалось ещё немного времени. \\Улицы Лондона\\Объездная\\Кингстон\\Дикая бухта\\Катер\\Научно исследовательское судно "Сергей Павлов"\\Нейтральные воды\\Юго-восточная Азия.
Кассандра: 05:24 /С Улиц Лондона/ Кассандра шла по пустым коридорам спящего здания. Было темно и тихо, как в могиле, и только холодок по коже от этого бетонного мешка. Ворох нехороших предчувствий, как стая летучих мышей, кружили в воздухе. Девушка без труда нашла нужную комнату, которая... оказалась пустой. Были видны следы поспешных сборов, хотя у стены валялся разобранный спальник и сумка, насколько Касс помнила, Скрипача. «И что у нас тут происходит?» - Еще раз скользнув взглядом по помещению, она заметила диск с запиской сверху. И то, что было в ней написано... Никогда, никогда раньше Кассандра не чувствовала себя такой раздавленной, такой бесконечно никчемной. Даже два года назад, когда она обнаружила обман, ей не было так паршиво, как теперь. Тогда все было хотя бы понятно, а тут... такое предательство она простить не могла, хотя бы потому, что все то что-то, что она чувствовала в себе последние дни, словно разом вырвали вместе со всеми потрохами, оставив ее истекать болью. Защитной реакцией накатила злость, злость острая и бесконечная. План действий был готов – найти Лохматого и убить. Он слишком много знал, он был слишком опасен, и он предал ее. «Значит сначала...» Защитный механизм сработал превосходно. Все эмоции разом испарились, и Касс поняла, что бежит по коридору в сторону выхода, причем не того, через который вошла. Вроде ничего особенного – немного повышенный уровень шума и общей напряженности в воздухе, но приобретенные инстинкты били тревогу, причем совершенно оправданно. Девушка едва успела скрыться в доме в метрах четырехстах, совершенно нежилом и давным-давно заброшенном, как заметила тени, скользящие на боевые позиции.
Савьер Кристини: 5:30 Полиция. "Бобби", - как называют их горожане. Церберы правопорядка и спокойствия города и добропорядочных горожан. Или тех, кто причисляет себя к ним за умеренную сумму, вовремя положенную в нужный карман. Огромная служба, включающая в себя постовых, патрульных, следователей, кинологов, медэкспертов, юристов и даже уборщиц. Но здесь никого из них нет. Здесь - только спецназ. Бойцы специального подразделения тихо и незаметно занимают свои места: снайперы располагаются в заброшенных домах в радиусе триста метров, берут на прицел возможные точки отхода криминальных элементов. Сопровождает каждого снайпера по одному бойцу: их задача изучить все подходы к снайперу и никого к нему не допустить. Бойцы прячутся возле входа, на лестнице, за колоннами... До начала операции ещё полчаса, но район уже оцепляют постовые, патрульные и даже один следователь. - Проверьте этот ход, - Савьер указывает на канализационный люк. - Есть! - кто-то из группы машет рукой, к люку спешит представитель водопроводной компании, мелькают фонарики, разворачивается карта: "это - линия сто семьдесять один..." Кристини не задерживается: что делать - там знают и без него. Он спешит к своему месту, его убойный отдел получил приказ перекрыть возможные пути отхода по направлению к центру города. Достав пистолет и сняв его с предохранителя, Савьер прячется в тени подъезда одного из домов...
Fate: (Мастерский NPC - Томас Брэдли, сотрудник службы государственной безопасности) 05:45 Савьера Брэдли нашел без особого труда. Тишина на лондонской окраине царила просто фантастическая - "часовые" сквота были "сняты" еще минут двадцать назад, без лишних звуков и во избежание исчесзновения эффекта внезапности. В принципе, большого количества жертв госбез, которому сквот, с его темными делами, сомнительными личностями и наркоторговлей стоял поперек горла уже не первый месяц, не планировал - на счету был каждый сквоттер как источник, возможно, незаменимой информации. А информацию, вопреки торжественным воплям о свободе, равенстве и полной благодати, сотрудники Брэдли добывать умели и из самых молчаливых. Впрочем, в данной ситуации эта обязанность ложилась не только на ведомство Томаса - мистер Брэдли знал, что на Кристини можно положиться. - Скоро начнется... - поприветствовав главу убойного отдела легким кивком, произнес Томас. - Шуму будет... Савьер, вы уже подготовили для прессы какую-нибудь удобоваримую легенду? Потому как орать они, конечно же, начнут... Хорошо было бы, если б вопли были в нашу пользу. Кстати... - мистер Брэдли достал из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его Кристини. - Если мои информаторы ничего не напутали - то в сквоте на данный момент находится вот этот человек. По нашим базам он проходил как "Скрипач"...
Савьер Кристини: 5:50 Начальник убойного отдела левой рукой взял листок, мельком взглянул на текст и фото: - Зачинщик этих беспорядков. Кристини спрятал листок в карман: "Но на суде дело рассыпется: будет пресса, а ей нужны будут хоть какие-нибудь доказательства... Впрочем, меч правосудия можно опустить сейчас. А тот факт, что его тело найдут среди тел наркоторговцев - будет самым убедительным доказательством его вины в абсолютно любом преступлении". - Зачинщик этих беспорядков тут? - повторил Савьер, - я должен буду его арестовать. Здесь и сейчас. Последние слова были произнесены безаппеляционным тоном.
Fate: (Мастерский NPC - Томас Брэдли, сотрудник службы государственной безопасности) 05:55 - 06:00 - Зачинщик?.. - Брэдли чуть слышно хмыкнул. - Что же, вполне вероятно. Вам виднее, мистер Кристини. Сколько их было - подобных скрипачей, пианистов и прочих музыкантов, старательно и с упорством, достойным лучшего применения, лезжих совсем не туда, где их таланты могли оценить в полной мере. Идеалисты от иллюзорной свободы, никогда этой свободы не видевшие и вряд ли представляющие, что с ней надо делать... Томас знал, что если таким дать волю - они сравняют с землей и самое благополучное государство, а что уж говорить о бедной старой Англии, которую последние три года лихорадило, как от приступа малярии... В свое время таких сажали пачками, а вот расстреливали довольно редко - идейность идейностью, но мало кто из них отличался большой смелостью и способностью соображать в выбранном русле при учете экстремальной ситуации... После серий допросов они отправлялись на контрольную отсидку и выходили уже шелковыми, уже все понимающими в правильном ключе, уже - верными поддаными своей страны и своего правителя. Но этот... Этот оказался довольно крепким орешком, к тому же - с сюрпризом. Было нелепо надеятся, что автор такой книги, как "Новые Крестоносцы", к тому же - в прошлом довольно близкий друг покойного Картера примет новые условия игры. Он упорно пудрил мозги после ареста, образцово-показательно вел себя при отсидке и, конечно же, вернувшись явно наладился на прежние дела... Таких надо было уничтожать - и всех им подобных, чтобы вообще из самой природы стерлось воспоминание о подобных личностях. Брэдли был доволен тем фактом, что Савьер понимал это. Сотрудник госбеза посмотрел в окно. До начала операции оставались считанные минуты, и очень скоро две большие занозы в деле Партии - сквот и Скрипач - перестанут существовать. Томас поправил микрофон внутренней связи, еще раз сверился с часами и, наконец, дал команду. - Пора. Довольно быстро вокруг стало, как он и предпологал, шумно.
Савьер Кристини: 6:00 В одной из комнат на первом этаже раздался взрыв: граната, брошенная для отвлечения внимания в окно не только заглушила звон бьющегося стекла в противоположной стороне здания, но и уложила двух анархистов, вышедших на минуту "на свежий воздух" покурить. Остальных - застигнутых врасплох, но выбегавших с "узи", прячущихся с дробовиками в темных комнатах, сидящих в засаде или лихорадочно баррикадировавших проходы - остальных клали бойцы спецназа. Клали прицельно и аккуратно, на пол, ударом по кисти выбивали оружие, отпинывали его к стене, и лишь потом проверяли живой ли противник. Анархисты потрусливей едва заслышав от материализовавшейся тени: "На пол! На пол! На пол!!!" мгновенно выполняли команду. Те же, кто был поумнее, отстреливались до последнего. Им обычно кидали гранату. 6:10 В шесть десять уже всё было закончено. В сквот вошла обыкновенная и до боли под ребрами родная полиция. Наручники, имя, подъем на колени - а дальше сам. Быстро идти вперед - почти бежать, смотреть только под ноги: не столько требование ведущего под руку полицейского, сколько жизненная необходимость. Не упасть, даже если все тело пробивает дрожь, если весь пол перевернут, если только что увидел лежащего друга. Лежит лицом вверх - значит труп. Скрипачу повезло, "свезло немеренно". Толи наручники закончились, толи его "бобби" был молокососом, но руки идеологу никто выламывать не стал. Рывком подняли на колени, спросили имя. - Джон Малкович, - выдал Скрипач первое пришедшее на ум. Руки, не веря в свою удачу, он завел за спину на манер уже закованного. - Вперед, - анархист получил ощутимый пинок и вылетел к двери. Дальше - бег с препятствиями и повисшим слева "бобби". Пол весь в крови, впереди - мелькают ноги другой "пары". Лестница, пара пролетов. Развить удачу и упорхнуть птицей мешает быстрый темп да ствол пистолета, что уже натер шею. "Пара" свернула налево - к парадному выходу. - Направо, - короткий приказ и сильный толчок в указанную сторону. Скрипач и не сопротивляется: на глаза наворачиваются слезы счастья, а в голове стучит только одна мысль: "он из наших! наших!" Поворот, ещё поворот. Пустая комната. Окно с выбитым стеклом. - В окно. Скрипачу уже и приказывать не надо. Он прыгает, тут же отскакивает и помогает подняться неудачно приземлившемуся "бобби". - Черт! Ногу подвернул... Ложись! - спаситель наваливается на Скрипача, выхватывает из-за пояса "узи" и дает очередь по кустам. Секунда, вторая. Тишина. Сопровождающий встает, помогает подняться и Скрипачу, - кажется, ошибся. - Ты кто? - шепот, что сейчас в голове Скрипача звучит громче Иерехоновой трубы. Кажется, даже сердце замирает, чтобы своими ударами не заглушить ответа. Анархист вглядывается в лицо "бобби", силясь узнать кого-нибудь из знакомых. Может быть, это кто-нибудь из его воспитанников? Но спаситель только машет рукой: "неважно". Зато за спиной раздается знакомый голос: - Это неважно, мистер Синклер. Сердце беззвучно падает в пятки, ком застревает в горле и вместо гордого и зычного: "нас на испуг не возьмешь!" вырывается сдавленное: - Кристини? - Совершенно верно. Благодарю, Том, вы свободны, - "бобби" прихрамывая пробегает мимо Скрипача, - ну что же вы, мистер Синклер, так и будете ко мне спиной стоять? Не на расстреле, чай. - А ты в своем репертуаре, шутник, - Скрипач медленно обернулся всем корпусом. - В своем репертуаре, в своем плаще и не со своим оружием. А зачем тебе этот "узи"? - Анархист кивнул на левую руку Кристини - Тебе отдать. - Правда? - Самая настоящая! Я всегда говорю только правду, помнишь? Помнишь, когда-то давным-давно, я сказал, что во имя Англии ты будешь землю жрать? И ты ее жрал, помнишь? Помнишь, сразу после того, как вас, гнусь, амнистировали, после того, как наше общество поверило в то, что вы можете трудиться на его благо, я сказал, что мы ещё встретимся?... Потому что такие как ты не способны жить нормально! Вы всегда будете по ту сторону закона! - Савьер выдохнул, продолжил спокойно, - ты напрасно проигнорировал мое приглашение. Но, если гора не идет к Магомеду... Представляешь, это все, - Кристини кивнул на здание, - это все только из-за того, что ты проигнорировал мое приглашение. Понимаешь? Ты и только ты виноват в смерти каждого из них. Видишь, это - тоже правда. Самая настоящая. Как и то, что Джон Синклер, известный террорист, был убит тринадцатого сентября в шесть-двадцать при попытке к бегству и нападению на сотрудника правоохранительных органов. - Что?! Пуля, выпущенная из полицейского пистолета, вошла в живот, вторая - в плечо, третья - в шею... 6:20 Кристини подошел к лежащему Скрипачу, вложил ему в правую руку "узи", потом носком ботинка отпнул оружие к стене.
Кассандра: 05:30 – 07:00 Касс взлетела на N-ный этаж и аккуратно выглянула наружу, мысленно похвалив себя и своих наставников, которые натаскали ее не только на мгновенные реакции, но еще и на некий непостижимый интуитивный механизм принятия верных решений без осознания того, что вообще она делает - ведь даже ни на секунду не задумываясь, она выбрала дом, который был в первой линией за зоной облавы. Убедившись, что пока все тихо, девушка вытащила из сумки ноут и зачем-то камеру, купленную накануне. Установив последнюю на окне так, чтобы в объектив попадал сквот, но ни единый блик этого самого объектива не выдал ее присутствия, она включила запись и занялась компом. Для начала в его недра был отправлен найденный диск, на котором было вовсе не покаяние Лохматого, как Кассандра подумала сначала, а репортаж, записанный Иви Хаммонд и смонтированный со сценами ночных беспорядков. «И что я должна делать с этим чудом?» - Поморщилась девушка. По каким-то неподдающимся объяснению причинам она испытывала смутную неприязнь к этой особе. Но репортаж был... чтобы Касс не думала по этому поводу, она понимала, что его нужно запустить в сеть как можно быстрее, пока обличения бывшей подруги «V» еще актуальны. Встав, чтобы найти шнурок для выхода в сеть, девушка бросила взгляд в окно. И попала аккурат на начало операции. Через несколько секунд послышались взрывы и голоса – одни жесткие и жестокие, безжалостные, словно упивающиеся той болью и страхом, что звучала в других – тех, для обладателей которых сегодняшний рассвет стал последним. «В прямой эфир?!» - Прилаживая кабель к ноуту, Кассандра судорожно думала – какую из двух записей пускать в первую очередь. – «Обе точно нельзя – если они вычислят, что все шло из одной точки, то получат повод обвинить мисс Хаммонд во всех мыслимых и немыслимых грехах... А это, кажется, не то, что нужно вот прямо сейчас. Если я выложу кадры облавы... после ночных беспорядков и идиотской выходки Эша, за сетью следят в оба, пусть они и не смогут мне помешать, а вот вычислить местоположение – запросто, и так же запросто просигналить серьезным дядькам снаружи...» От логических умозаключений Касс отвлекла фигура, выпрыгнувшая из окна – Скрипачь. Если бы только девушка могла сейчас помочь ему хоть чем-то! Но, пока она доберется до него, он или сам уже будет в безопасности, или... Именно «или» и произошло. Наблюдая, как полицейский вкладывает оружие в руку, которая больше никогда не прикоснется к инструменту, чтобы создать гармоничный звук, Кассандра почувствовала, как второй раз за утро, ее словно потрошат живьем – это было очень больно, мешало думать, и только инстинкты продолжали действовать, причем действовать быстро и четко. Для начала она просигналила Эшу – на всякий случай: чтобы не мешал, а потом выставила репортаж Иви везде, где только могла. Закончив с этим, Касс снова выглянула в окно. Все было законченно: арестованных увозили – машины образовывали внушающую колонну, направляющуюся в город. «И мне нужно туда же! Эсфирь!! Она же не знает... Вокзал!!!» Запихнув все оборудование в сумку в рекордные сроки, девушка в считанные секунды спустилась на первый этаж, и незамеченной покинула здание. /На улицы Лондона/
Fate: 07:00 И вновь в воздухе царила звенящая, болезненная тишина - какая всегда остается после погромов, облав и расстрелов. Некоторые законы пространства и звука неколебимы, и если звучать более нечему, если пространство лишено жизни - оно будет молчать, и сквозь эту чудовищную немоту еще нескоро пробьются хоть самые неслышные звуки. Сквот опустел, как пляж поздней осенью, но затих он еще раньше, когда его обитателей аккуратными шеренгами в полном молчании загружали в машины. Никто не кричал, не плакал, не пытался вырваться - всякий, кто еще сохранил жизнь и вместе с ней способность думать, осознал, наконец, чем закончилась эта игра. Конечно, тем же самым чем искони заканчиваются все подобные игры - иначе и быть не может, Англия превыше всего, Дойчланд, Дойчланд, юбер аллес... Прислонившись спиной к отсыревшей к рассвету стене курил в стороне молоденький сержант госбеза, сняв уже ненужную маску и старательно глядя себе под ноги. Наверное, он и самому себе не мог сказать, чего он ожидал от сегодняшней операции, только смутно догадывался, что - не этого. Вся романтика борьбы с врагами Родины на проверку оказалась делом даже не мерзким - с этим бы он смирился... Это было жутко. Это было вопиюще неправильно. Это ставило под сомнение саму принадлежность всех участвующих - что с той, что с этой стороны - к человеческому роду, ибо было это бесчеловечно и его глаза, на дне которых еще не прогорело что-то живое смотреть на это не могли. Томас Брэдли быстрым взглядом окинул окрестности. Тишина означала покой, покой означал порядок. Сила - в единстве. Единство - в вере. Можно смести все, что угодно, но эти принципы неколебимы, они остаются верны даже если их не кричать по всем государственным телеканалам. Впрочем, и это ненадолго. Томас знал что он, и те, кто продолжает любить свою страну приложат все усилия для того, чтобы пошатнувшийся было мир вернулся на круги своя. - Будущее за нами... - меланхолично пробормотал он себе под нос, вытирая о газон испачканную в крови подошву. - Время - шесть часов пятьдесят минут, операция прошла успешно. Впереди было много работы. Все прошло как по маслу. Победителей нет, проигравших нет, есть только жертвы. Осталось лишь посыпать солью эту землю, чтобы на крови тех, кто бездарно погиб здесь за почти мертвую идею не взросли более новые сорные всходы. Но и этим вскоре займутся, и займутся по всем городам прежние пожары облав и чисток. Сначала - тихо... Что будет дальше - покажет время, время, неумолимо струящееся песком через испачканные в крови пальцы, силящиеся еще удержать его движение вспять. Пока еще все кажется возможным, но только для тех, кто сумеет уцелеть между двумя стенами огня. Горе тебе, Карфаген...
Кевин: 10.15 Каким-то непостижимым (для непосвящённого) образом парня в потёртой коричневой кожаной куртке и видавших виды джинсах не забрали в эту ночь вместе с многими, не загнали в фургон и никуда не увезли. Ленивой походкой, сунув руки в карманы, он шёл вдоль стены дома, не глядя по сторонам. Естественно, до первого патруля... который глянул на предъявленный документ - и пошёл своей дорогой. Кевин Макгвайер, одетый в не слишком характерный для себя наряд, не спеша и вроде бы бесцельно тащился по улице. Собственно, его работу можно было считать законченной. Можно было возвращаться. Но последний взгляд бросить не мешало. Здесь ещё долго будут "копать" и разыскивать успевших попрятаться по щелям и норам "крыс", поднявших такую неудачную для себя возню и сейчас по большей части отправившихся туда, куда и положено - в ближайшие полицейские участки. Успев сменить "рабочую одежду" после сегодняшней ночи (благо в багажнике машины всегда лежало что-нибудь на смену), Кевин уже несколько часов бродил по округе, если встречал что подозрительное - давал знать - и через несколько минут очередную "щель" должным образом "обрабатывали от грызунов". (Все эти определения, касаемые диссиденствующих личностей Кевин употреблял сам для себя. Так было проще, и его работа в это утро действительно напоминала работу крысолова, которому нужно окинуть напоследок обработанное помещение опытным взглядом и определить, не затесалась ли где парочка живых грызунов, способных в будущем расплодиться и наделать новых бед). Утро всё ещё было свежим, и казалось даже мирным. Но само по себе утро волновало Кевина мало. Точно так же как мало интересовала головная боль, которая являлась непременно после бурно проведённых суток. А назвать последние сутки спокойными никак нельзя было. С головной болью он освоился давно. С тех пор, как потерял память - она стала обычным спутником его жизни. Сначала было искушение глушить головную боль таблетками, но к таблеткам Кевин испытывал стойкую неприязнь, поэтому боль предпочитал терпеть. В конце концов боль всего лишь напоминает тебе о том, что ты всё ещё жив. И хватит об этом… Кевин возвращался к машине, которую оставил в удачном, ничем не примечательном месте. Его старый «боевой конь» был вида достаточно непрезентабельного, чтобы на него просто не обращали внимания. Все достоинства старого «Ниссана» были известны разве что самому Кевину и одному знакомому механику, который обслуживал эту машину последние года три. Пора было возвращаться. К тому же виски изрядно ломило и очень хотелось выпить горячего чаю и залезть по возможности в тёплую постель. Это должно было помочь – и через несколько часов он, Кевин Макгвайер, снова превратится в полностью дееспособного... Если будет время на все эти «прелести». «Кретины… - думал он про себя, пряча затылок за поднятый воротник куртки. – Хотя, лучше пусть будут кретины, чем умники. Умники доставляют больше хлопот. Крысы… Придурки… Им же хуже. Кстати, ребята, очень кстати вы затеяли эту свою возню…» Стоило осмотреться и решить, всё ли тут доведено до законного финала, или ещё какие-то мелкие штрихи нужно довести прямо сейчас. Да нет, справились мы отменно, можно действительно забирать машину и валить отсюда, догонять своих. «Может, всё-таки купить эти проклятые таблетки? Нет уж, хрен вам! Просто выпью горячего чаю. Пройдёт…»
Кевин: 10.25-10.35 «Ниссан» обнаружился там, где он его и оставил: за мусорными баками, в переулке. Издалека казалось, что автомобиль покрыт линялой тряпкой. На самом деле, это был его естественный цвет, специально подобранный Кевином «из вредности». К тому же, машина было во многих местах поцарапана, не слишком чисто вымыта и, как довершающий штрих, разветвлённая трещина в заднем стекле была небрежно заклеена полупрозрачным скотчем, уже успевшим по краям слегка отстать и сделаться абсолютно чёрным от грязи. Кевин дотащился до машины, открыл дверцу и плюхнулся задом на водительское место. Да так и остался сидеть – ноги наружу. Правое колено ныло (ударился о раму, когда погнался ночью за одним из не в меру шустрых типов. Догнать беглеца это не помешало, а за колено Кевин вполне конкретно отомстил, наградив сбитого с ног пинком под рёбра). Потирая ушибленное место, Кевин некоторое время боролся с искушением вызвать кого-нибудь помладше званием и заставить отвезти себя в управление. Голова болела всё сильнее, он зверски устал и напрягаться совершенно не хотелось. Но с другой стороны, ещё меньше хотелось доверять кому-то свою драгоценную машину. Вздохнув и наконец решившись, Кевин втянул ноги внутрь салона и закрыл дверцу. Какой-то странный осадок всё-таки оставался от этой ночи. Беспокойный. Кевин закрыл глаза, позволив себе расслабиться. Темнота… Темнота – как нечто желанное, немыслимо-фантастически недоступное. Забытьё, в котором исчезает всё: звуки, запахи, боль… Всё. Кевин машинально завёл двигатель. Когда-то он попросил Черри (своего знакомого механика) установить на машину такую хитрую систему блокировки дверей при включённом двигателе. Иначе говоря, попасть в машину или выйти из неё можно было только тогда, когда он выключал двигатель. Это не всегда удобно, но блокировку можно было снять, если так уж нужно. При обычных обстоятельствах Кевин этого не делал. Однажды, когда Кевин стоял в «пробке», какой-то хмырь пытался проскочить между машинами и дёрнул за ручку дверцы, видимо польстившись на валявшийся на пассажирском месте кейс. Если бы дверь не была заблокирована – пришлось бы бросать машину и мчаться за шустряком. А так… Кевина позабавило выражение лица того парня, который не поверил и дёрнул за ручку несколько раз. Пока не встретился со взглядом Кевина. И естественно, бросился прочь… Ощущение того, что ЭТО никогда не кончится, пугало даже больше, чем боль. Когда начинает казаться, что ты обречён вечно, каждый день, каждую минуту испытывать одно и то же… Сперва разум сопротивляется и говорит: «ничто не может длиться вечно». Но потом разум отступает. И остаётся только ужас. Ужас этот даже страшнее боли, невыносимый, нечеловеческий, способный полностью поглотить сознание… Ты никогда не выберешься отсюда. И те, кто распоряжаются твоим телом, причиняют боль, просто будут сменять друг друга, вечно, до бесконечности… ТАК БУДЕТ ВСЕГДА!.. Кевин очнулся, тряхнув головой. - Кажется, слегка отъехал, - пробормотал он, как всегда машинально силясь уловить нить своих видений. И как всегда, теряющий её. Наяву оставался только неприятный осадок, словно вот только что держал в руках эту самую нить, способную вывести на воспоминания – и упустил, нить просто выскользнула из пальцев. А стоит ли вообще что-то вспоминать? Он попытался честно оценить своё состояние. Ну да, сутки… нет, больше двух последних суток почти без сна, на одном кофе. Кажется, вчера (или позавчера) были ещё какие-то бутерброды. Может, что-то осталось? Кевин протянул руку и открыл бардачок машины. Пусто… Ну, этого следовало ожидать. Нет, он должен хотя бы зайти в служебное кафе и выпить чего-нибудь горячего. Иначе шеф будет крайне недоволен его совершенной и абсолютной измочаленностью. Работать на износ Кевин привык, но даже так – нужно было знать, когда твоему телу действительно требуется отдых, хоть небольшой. Кевин потянулся к переключателю скоростей… И опустил руку. Должно быть, картинку навеял какой-то отрывок сегодняшней ночи. Или больная голова. А скорее, и то и другое. К выходу гнали какую-то девицу, она шла, лица не видно было из-за упавших на него прядей волос. И только на мгновение она подняла голову и Кевин успел увидеть её взгляд: затравленный, просящий, полный ужаса? Он даже не успел понять – девицу провели мимо. Какая-то малявка посреди комнаты, на металлическим стуле (или это был табурет)… Яркий свет бьёт сбоку. Спутанные волосы девочки (или девушки) закрывают её лицо, потому что она свесила голову. Но вот голова поднимается – и он видит лицо… Взгляд! Кевин вздрогнул. Видение было слишком отчётливым, но рассеялось, оставив привычный след разочарования: опять упустил! Кевин вздохнул, поморщился от боли и снова потянулся к рычагу…
Fate: 10:36 Тишину назойливой трелью прорезал звонок мобильного телефона. На том конце "провода" слышался многоголосый гул - в ведомстве явно творился сумасшедший дом, вызванный множеством произошедших событий и связанным с ними срочным отзывом из отпусков и выходных дней сотрудников. Уже не первый день служба госбезопасности работала в режиме усиленном настолько, что он становился бесчеловечным в первую очередь по отношению к своим же сотрудникам. - Мистер Макгвайер? Кевин? - голос сослуживца был знакомым, но навскидку было трудно сообразить, кто именно звонит. - Кевин, ты свои дела закончил? Если да, то руки в ноги и - вперед. Найди майора Рихтера и забери у него отчет о выполненном задании. Мистер Брэдли, как пить дать, потребует, а кого-то из девочек за документами посылать... ну, сам понимаешь. Ждем, короче. Короткие гудки в трубке явно не способствовали скорейшему прохождению головной боли...
Кевин: 10:38 Кевин поборол желание выкинуть мобильник в окошко, или на худой конец, засунуть в задницу какому-нибудь прохожему. - «Найди майора Рихтера»… Провалиться бы ему... Невольная вспышка объяснялась вовсе не неприязнь к Рихтеру. Майор нравился Кевину и против него лично Макгвайер ничего не имел. А вот против сегодняшнего утра и прошедшей ночи!.. Но психом делу не поможешь, в любом случае, ему нужно было куда-то ехать. Не торчать же до скончания века за этой помойкой. «Сдохнуть здесь», - раздражённо подумал он, выводя машину из закутка (ровно два пальца с каждой стороны для разворота – виртуозить с машиной Кевин мог и в полуобморочном состоянии). Выехав на дорогу, он притормозил и вытащил злополучный мобильник. В принципе, он знал номер Рихтера. Так почему не позвонить и не выяснить, где сейчас Джейсон? И почему на больную голову такие очевидные вещи сразу не доходят? «Кретин потому что… - подумал Кевин, набирая номер. – Как всё-таки голова разламывается! Что-то сегодня особенно сильно…» Мелькнувшую мысль о ближайшей аптеке и таблетках Кевин подавил в зародыше. Телефон не отвечал. Кевин набрал сообщение вместе со своим личным номером, чтобы у Рихтера не было сомнений – и отправил щелчком по клавише: «Это Кевин. Как насчёт совместного уик-энда? Шеф рвёт и мечет, но готов рассмотреть вопрос цивилизованно, если получит вовремя свою любимую сказочку». Даже на телефон сослуживца Кевин никогда не отправлял сообщений прямым текстом. Другое дело – разговор, когда ты слышишь голос собеседника. А так – мало ли что? - Разведка, блин! - высказался он негромко, сунул мобильник в карман и свернул в сторону ведомства. Где бы ни был Рихтер, хоть на другом краю Лондона – лучше ехать в сторону дома, а не наоборот. Глаза слезились от хронического недосыпа и разыгравшейся мигрени. И, как следствие, слегка подташнивало. Да ещё некстати лезла в голову всякая чепуха. Кто-то в управлении ляпнул, что лучший способ мужику избавиться от мигрени – поиметь побольше девочек. Девочек… Спутанные волосы, падающие на бледное лицо… Девочка? Имя, как её имя? Нет, он не должен произносить её имени. Ничего, совсем ничего… Ни звука больше. Кевин выругался, крутанув руль и чудом не столкнувшись с грузовиком, внезапно вывалившим с неприметной боковой улочки. Машину чуть занесло, но «чудо» по имени Кевин Макгвайер с управлением справилось, почти даже не задев обшарпанный бампер грузовика. Проглотив все те слова, которые пришли ему в голову, Кевин прибавил скорости. Хотелось потрясти головой, чтобы избавиться от некстати лезущего в неё видения. Но осторожность подсказала, что вот именно сейчас этого лучше не делать.
Кевин: 10:40-10:50 В географии неисследованные районы иногда принято называть «белыми пятнами на карте». Если пользоваться схожей терминологией, на биографии Кевина Макгвайера лежало довольно обширное «чёрное пятно». Нечто, выпавшее из памяти и оставившее за собой только странные видения. Видения, которые невозможно составить в общую картину, но от которых остаётся чёткое ощущение двух вещей: страха и боли. Чаще всего видения приходили во сне. Нечто из разряда «Кошмара на улице Вязов», когда стоит заснуть – и ты уже во власти чего-то ужасающе-чётко-безжалостного, которое охватывает, как липкий клей – и ты не в силах ни стряхнуть его, ни вырваться. И чем больше барахтаешься в этом клею – тем сильнее в нём увязаешь. А потом, очнувшись во мраке своей одинокой квартиры, в холодном поту, не можешь уловить ни кусочка, словно с твоим пробуждением рассыпается на тысячи мелких осколков некая мозаика. И ты понимаешь, что сложить её наяву - не в силах. Поначалу Кевин пытался глушить эти свои видения выпивкой. Но понял, что это только хуже. Сны становились ещё кошмарнее, а пробуждение – ещё более безнадёжным. И тогда, из вульгарного опасения за свой рассудок, он перестал пить совсем. Со временем он привык и перестал обращать внимания на все эти «вылазки» в прошлое. Ну, не достать – и фиг с ним. Нужно просто смириться с мыслью, что где-то, неизвестно где, мирно пылится твой «скелет в шкафу». Где конкретно и в каком именно шкафу – кто его знает?.. Когда шкаф найдётся – всё прояснится само собой. А может быть, оно уже никогда не прояснится, что тоже – небольшая беда (наверное, небольшая). Внешне все эти кошмары и метания сказывались мало. Среди сослуживцев Кевин считался человеком спокойным, иногда язвительным, изредка страдающим крайней степенью «пофигизма» (хоть жги, хоть вешай – бровью не поведёт), но в целом - достаточно уравновешенным. Ни в коем случае не безобидным, потому как дать сдачи (морально или физически) он был не просто способен, а очень даже способен. Но зато по работе он позволял эксплуатировать себя самым беспардонным образом и начинал возмущаться только тогда, когда объективно (и зачастую буквально) падал с ног. А поскольку природа вознаградила мистера Макгвайера изрядным запасом выносливости, такие моменты наступали нечасто. Про свои проблемы с памятью он не говорил никому. Сослуживцы и так знали, что его воспоминания распространяются только на последние лет пять-шесть. А к психологам Кевин не обращался, потому что не имел ни малейшего желания обсуждать с кем-то свой личный сериал «Фредди Крюгер против Кевина Макгвайера». Это была его личная война. Выруливая наконец на более просторную и упорядоченную улицу, Кевин со всем изяществом больного на голову гонщика «подрезал» чей-то «Седан» и подумал, что очередной штраф за превышение скорости нужно будет перенаправить на Отдел. Если, конечно, штраф будет. Дорожная инспекция могла уже и усвоить, что эта «развалина» цвета линялой тряпки является «служебной машиной» и если она мчится по улицам Лондона, как ужаленный в задницу буйвол – значит, её владелец «при исполнении». К слову, за последние несколько лет Кевин спровоцировал всего одну аварию. И то эта конкретная авария был тщательно спланирована и продумана и являлась частью вполне конкретной операции, в которой Макгвайеру пришлось участвовать. Осталось только определить, куда же он летит, привычно выжимая из машины предельную для езды по городу скорость? «Ну и где ты, майор? Где тебя носит?» Кевин достал из кармана мобильник, правя одной рукой и стараясь одновременно сморгнуть доставшее уже ощущение «песка» в глазах и разглядеть, не пришёл ли ответ. «Ага, щас! Десять раз… Можно подумать, что если ты будешь пялиться на эту штуку – Рихтер материализуется, как джин из бутылки...». Мобильник отправился обратно в карман. Кевин воспользовался тем, что впереди минимум метров на тридцать полоса свободна – и на пару мгновений прижал пальцы к глазам. Появилась идея сгонять на квартиру к майору Рихтеру, или позвонить в Ведомство и потребовать, чтобы бросили клич: "Кто видел майора последним?" Впрочем, учитывая бардак, царивший последние сутки, вряд ли это даст хоть какие-нибудь результаты. /На Улицы Лондона/ ***
полная версия страницы