Форум » Glimpses of the past » Ведомственная больница, 13 сентября 2023 » Ответить
Ведомственная больница, 13 сентября 2023
Fate: Хорошо оснащённая техникой и врачами больница для офицеров и служащих полиции, а так же для прочих больших шишек.
Ответов - 37, стр:
1 2 All
Джейсон Рихтер: Квартира Рихтера => Около 7 утра. Рихтер остановил машину на стоянке у больницы, поставив таким образом, чтобы не тратить лишнего времени на разворот при отъезде, открыл окно и закурил, собираясь с мыслями. Пока тлела сигарета было составлено небольшое письмо в штаб. " Вынужден напомнить вам, что устранение Джонса в любой момент до предстоящих выборов, неминуемо скомпрометирует нас в глазах общественности, даже если смерть его будет естественной. Впрочем, мое дело не обсуждать приказы, а выполнять их. Приступаю к выполнению." Письмо, отправленное с коммуникатора Джейсона, в штабе должны были прочитать минут через десять, правда, сам Рихтер сомневался в том что это что-то изменит. Джейсон покинул гостепреимный салон автомобиля и направился к главному корпусу больницы. Войдя в здание, он первым делом направился в регистратуру. народу в больнице было довольно много, несмотря на ранний час, что, впрочем, неудивительно после ночных беспорядков - многие пострадавшие были вынуждены провести ночь в больнице. Дорогу к регистратуре помог расчистить полицейский значок на нагрудном кармане пиджека. Сидевшей в регистратуре весьма уставшей после ночной смены женщине, Джейсон коротко кивнул и без лишних слов предъявил удостоверение. - Уинстон Лэнгли, недавно был подключен к расследованию покушения на мистера Джонса, что обретается у вас в клинике с весьма неутешительным диагнозом. Я хотел бы осмотреть его личные вещи, а также увидиеть его, чтобы оценить состояние... - Фразу заканчивать Джейсон не стал, предоставив воображению и ассоциативному восприятию уставшей женщины договорить все что необходимо за него.
Fate: (Мастерский NPC - Эмма Фитцджералд, медрегистратор.) 06:55 Эмми огромным усилием воли сфокусировала взгляд на визитере и его документах. Спать хотелось нечеловечески, ночь выдалась сумасшедшей и от заполнения медицинских форм отчетливо рябило в глазах. Удостоверение, однако, требовало соответствующего поведения. "Ну вот... Началось, значит. Сейчас зарядят сюда ходить, как на прогулку. Нейрохирургия взвоет, начальство закрутит гайки, а отдуваться, значит, регистратуре..." - Да, конечно, мистер Лэнгли. Реанимация на первом же этаже, пройдете прямо и на развилке вправо. Палата... - мисс Фитцджералд посмотрела на раскладку. - Третья. Впрочем, все равно придется сначала поговорить с врачом - он и не пустить может... Выдав всю необходимую информацию, Эмми переключила свое внимание на гору карт, которые предстояло рассортировать и разложить в определенном порядке.
Джейсон Рихтер: примерно 7:05. Коротко поблагодарив девушку в регистрации, "Уинстон Лэнгли" прошел внутрь здания. В первую очередь он направил свои стопы в хранилище личных вещей Там была проведена крайне хитрое манипуляция, потребовавшая ловкости рук, в результате чего, мистер Джонс обзавелся комплектом фальшивых документов, а полиция в лице мистера "Лэнгли" - поводом для изъятия его личных вещей. - Неудивительно что покушение до сих пор не раскрыли - если те, кто приходил сюда до меня даже не удосужились как следует проверить личные вещи. Уверяю вас, теперь работа пойдет значительно быстрее - лучезарно улыбнулся "Уинстон" заведующему этой секцией больницы и, аккуратно убрав герметичный пакет с теперь уже не личными вещами, а вещественными доказательствами во внутренний карман пиджака. Выполнив первую половину плана, Рихтер, превозмогая брезгливость от ощущения того, что собирается убить человека, который не может сопротивляться, направился в палату интенсивной терапии, точнее, в реанимацию, где на растительном положении обитал дух революции.
Джейсон Рихтер: 7:20 - 9:30 Палата реанимации, где обреталось тело Грегори Юджина Джонса, нашлась не то, чтобы быстро, и, но Рихтер, предпочитавший избежать ненужных взглядов. В самом отделении ему пришлось задержаться и предъявить полицейский значок еще раз. - Пока я осмотрю вашего пациента, вы не найдете мне рентгеновские снимки с комментариями? - вежливо осведомился Джейсон. - Последние висят в палате, - сонно проговорила дежурная. - Я понимаю, но мне хотелось бы посмотреть архив, динамику состояния. - Отсутствует - вполголоса прошептала дежурная и удалилась. ... К возвращению дежурной Миллер уже делал "скоропостижно скончавшемуся из-за неисправности капельницы" Джонсу искусственное дыхание, и ругался про себя. - Только не в мой визит! - шипел он. ... Когда мистер Грегори Юджин Джонс сменил палату реанимации на больничный морг, а "Уинстон Лэнгли", нервно курящий одну за другой сигарету оформлял документы о несчастном случае вследствие неполадки оборудования. Записи с камер слежения также были изъяты, так как полиция не исключала версию попытки завершить покушение. В 9:37 минут "Уинстон Лэнгли" на негнущихся ногах вышел из здания больницы, дошел до автомобиля Джейсона Рихтера и остался существовать только в качестве записей в архивах - задание было выполнено, и на душе Джейсона было на редкость паршиво - убивать безоружного врага, не оказывающего сопротивления - это не то, к чему он привык в борьбе с терроризмом.
Иви: 10:14 /Из Галереи Теней/ Никто не остановил Иви, никто не поинтересовался, к кому ей нужно. А куда идти она и сама прекрасно знала. В палате, казалось, ничего не изменилось. Все те же белые стены, все то же серое небо за закрытыми жалюзями, все та же фигура на больничной койке. И только хитромудрые аппараты больше не мигали огоньками-индикаторами… Подойдя к Джонсу, Иви заглянула в его неподвижное лицо. «И они хотят, чтобы я поверила, что ты просто так сдался? Ты не был гением, но и трусом ты тоже не был!» Девушка провела рукой по щеке – пальцы остались сухими. Конечно, что может значить жизнь одного по сравнению с тем, что было, и что будет, и что они когда-то сделали с Ним! «Нет, это не будет личной вендеттой! Не заставите! Я не буду мстить, я буду бороться!»
Дарел: 10:20 АМ /Кабинет министра здравоохранения/ Ричардсона встретили с бОльшей помпой. Сообщение о смерти лидера Партии Единства уже появилось в новостях, и к зданию клиники стягивались служебные машины независимых телеканалов и редакций. Представителя BTN видно не было, и Дарелу почему-то это не понравилось. На заметно осунувшемся лице завклиники при виде черного правительственного авто появилось выражение искреннего облегчения. Журналисты привычно взводили диктофоны к бою, а господин министр мысленно настраивался на патетическое переливание пустого в порожнее. Он, безусловно, сожалеет и скорбит вместе со всеми, кому небезразлично будущее Англии. Трагически ушел из жизни выдающийся человек, честный политик (боже, какое немыслимое сочетание), патриот, реформатор и признанный лидер крупного общественного движения. Да, от нелепых случайностей никто не застрахован, а медицина – неверная стезя, на которой человеку все еще трудно тягаться с Господом. Нет, подробностей он пока не знает, но, разумеется, будет проведено самое тщательное расследование смерти мистера Джонса, результаты которого будут обнародованы. И хочется верить, что господа журналисты не позволят себе спекуляций на трагедии, а его соотечественники все же сделают верный выбор на грядущих выборах, - положение в стране сложное, но будущее Англии в руках ее народа. - Ты должен мне, Гэбриэл, - буркнул Дарел засеменившему вслед за ним вовнутрь здания подальше от воинственных фотовспышек репортеров завклиники. – И не говори мне, что у тебя… у тебя (!) в лучшей ведомственной больнице Лондона не нашлось одной(!) исправной капельницы! Ты просто не представляешь, какую свору собак спустил на наше министерство! Назначаю тебя Гестасом * Подобную фамильярность Дарел мог себе позволить. Мистер Харви, для родни и хороших знакомых Гэбриэл, когда-то учился вместе с нынешним министром здравоохранения, правда на пару курсов младше. – Хорошо хоть не Иудой, - злым шепотом откликнулся Харви. - Сам знаешь, где появляются легавые, жди неприятностей. – И это говорит главврач клиники для офицеров и служащих полиции, - поперхнулся собственным красноречием Дарел. - А что мне остается? Пациент преставился прямо в присутствии следователя, явившегося осмотреть жертву покушения. – Зачем? – Ласково осведомился Ричардсон. – Что может дать полицейскому осмотр лежащего в коме человека? - Неисправность капельницы… - Гэбриэл невольно понизил голос и оглянулся. – Ты хочешь сказать…? – Не хочу. И не сказал, – тихо отрезал завклиникой. – Мы пришли, господин министр. Сожалею, что ваша профессиональная помощь господину Джонсу уже не понадобится. В белой больничной палате кроме мертвеца обнаружилось еще одно живое существо, присутствия которого Дарел не ожидал. Молодая женщина с неожиданно знакомым Ричарсону лицом. В других обстоятельствах он бы не вспомнил Иви Хэммонд, - мало ли журналисток мелькает на экране телевизора. Но вчерашний репортаж об «Эксилиуме», папка с документами, так толком и не дочитанными, а главное, утренняя обличительная речь МакЛина, сложились в голове мужчины, как осколки разноцветного стекла в калейдоскопе, в узнавание. – Мисс Хэммонд? Скорблю о вашей утрате… Совсем разучился нормально разговаривать, дурак старый! – Дарел Ричардсон. Я должен был оперировать мистера Джонса на следующей неделе. Но, увы, не сложилось… Через плечо Дарела к Иви метнулась медсестра, протянула планшет со стандартным медицинским бланком. – Это разрешение на вскрытие, мисс Хэммонд. Подпишите? * Имя одного из разбойников, распятых вместе с Христом.
Иви: 10:23 Иви отвела взгляд от навевающего депрессию пейзажа за окном, осколки которого было видно сквозь жалюзи, и последний раз посмотрела на Джонса. - Прощай. – Едва слышно прошептала она. – Мне жаль, но того счастливого будущего, что ты планировал, у нас не будет… Девушка повернулась чтобы уйти, и встретилась взглядом с одним из входящих в палату мужчин. Его лицо показалось до боли знакомым, но память не успела подсказать верное имя, так как тот представился раньше. - Спасибо, - почти равнодушно произнесла Иви дежурную фразу и несколько удивленно посмотрела на бумагу у себя в руках, вложенную туда медсестрой. «Нужно подписать. Если я откажусь, все всё поймут не так. А Грегу уже все равно…» Она поставила на листе закарлючку и вернула его женщине в до неприличия белоснежном халате. Затем снова посмотрела на министра. Иви никогда не видела его вживую, да и в новостях его лицо мелькало не слишком часто. - Мне жаль, что судьба не дала вам шанс еще раз продемонстрировать ваше умение. «И тем самым поднять свой рейтинг…» - Хотя ирония Иви была излишней – она вспомнила, что когда-то слышала, или читала о мистере Ричардсоне как об одном из лучших нейрохирургов страны.
Дарел: – Мне тоже жаль, мисс Иви. Но судьба, знаете ли, слепа (или, наоборот, слишком проницательна) и пути ее неисповедимы. Рассматривая мисс Хаммонд, Дарел пытался для себя решить, похожа ли эта усталая и заметно осунувшаяся женщина на бомбу, способную разрушить хрупкое равновесие, уничтожить их худой мир, который, как известно, лучше всякой доброй войны. По мнению Джеффри, похожа. Но не стоит особо доверяться Джеффри, он слишком дорожит своим местом в министерстве. Проследив взглядом уходящую медсестру, Ричардсон спросил удивленно: - Простите, вы единственная родственница мистера Джонса? Вопрос в общем-то риторический. Потому что реанимационная палата была пуста, и других близких покойного лидера Парии Единства в ней не наблюдалось. А сама мисс Хаммонд, кто она ему? Кажется невеста. – В таком случае мне жаль… вдвойне. Если бы сегодня ночью вы были с ним (а не снимали подрывающие авторитет правительства репортажи), возможно судьба мистера Джонса сложилась бы иначе. У Дарела не было основания сомневаться в словах Харви. Тихая паника, в которой пребывал завклиники, только лишний раз подтверждала его предположения, да и неисправность капельницы – случайность из тех, что «одна на миллион». Средний обыватель, конечно, поверит. Но как быть с собственным медперсоналом.
Иви: 10:26 Выражения лица Иви не изменилось ни на полутон. Она все так же равнодушно-отстранненно смотрела на министра. Казалось, девушка просто безмерно устала – устала от всего, от пасмурного неба за окном, от бесконечных проблем: и больших и самых незначительных, устала от самой жизни. Но это было только внешнее впечатление. От мисс Хаммонд не укрылся не изучающе-оценивающий взгляд министра, не весь подтекст в его словах. Ответом на них было две мысли: «Неужели ночной репортаж таки пустили? Кто как? Диск же остался в сквоте! Может, госбез и пустил?» - Иви мысленно хмыкнула. – «А теперь вы, мистер Ричардсон, что вам от меня нужно, какое у вас партийное задание на сегодня? Если меня собрались обвинить во всем и сразу, то почему прислали только вас? Вроде же не по вашей части работенка…» - Родители Грега погибли в лагере для перемещенных семнадцать лет назад. – Голос девушки по-прежнему оставался ровным, словно и не расслышала она никакого обвинения в словах мужчины, или намека на провокацию. – О других близких родственниках он никогда не рассказывал. Она пожала плечами. И перевела взгляд на второго мужчину. Вспомнилось, как вчера другой врач сказал, что навещать Джонса – просто трата времени. «Но ведь дело сейчас не в этом. Дело в том, что я вместо того, чтобы примерно рыдать над телом жениха, не сидела молча, выступая против того режима, который довел его до такого состояния. Вот что не дает им покоя, вот что они будут использовать против меня! Ну что же. Пусть попробуют…» Перед глазами возник поезд метро, удаляющийся в темноту небытия.
Дарел: Харви, заметив обращенный к нему взгляд Иви, быстро отвернулся и, шагнув к кровати Джонса, накрыл лицо покойника краем белой простыни. – Мы заберем его, мисс Хаммонд? – Вопрос по сути своей был утверждением и ответа не требовал. – Это палата реанимации, сами понимаете. «Мертвецу тут уже не место, а кому-то, место, наоборот жизненно необходимо». – Вы сами будете заниматься похоронами, мисс Иви? Или это сделает партия? – Спросил Дарел, старательно изображая ничего не значащий разговор. Впрочем, не такой уж и незначащий. Джонса можно похоронить тихо и по-семейному, а можно превратить похороны в политическую акцию. Странно только, что пока тут только Иви, и не одного «соратника» из «Единства». В который раз убеждаешься, что политика – неблагодарный хлеб, и друзей в ней не наживают. – Возможно, мои вопросы неуместны. А особенно те, что я еще не задал, но собираюсь задать. Но я, к сожалению, занятой человек, а вы – популярная тележурналистика. Нам так трудно найти время для встречи и разговора, что потребовалось вмешательство судьбы… Ричардсон любезно, но откровенно невесело улыбнулся. – Если вы уделите мне пятнадцать минут вашего времени, я буду безмерно вам признателен. Мистер Харви, - Дарел вопросительно поднял бровь, оглянувшись на никак не находящего в себе сил исчезнуть Гэбриэла. – Вы позволите нам с мисс Хаммонд воспользоваться вашим кабинетом?
Иви: 10:29 Словно ответом на вопрос министра в палату ворвалась молодая женщина – модельной внешности во всем, включая рост и высветленные кучери. Это была секретарша Грега, точнее уже бывшая секретарша, безумно влюбленная в шефа. Вот и сейчас на ее чудном кукольном личике виднелись черные дорожки смытой слезами туши. Взглядом затравленного зверька она уставилась сначала на Иви, затем на врача, а потом на очертания тела на больничной койке, которую еще не успели увезти. - Мистер Джонс. – Трогательно всхлипнула она, повиснув на плече у доктора. Следом за ней зашел мужчина – один из замов Грега - Дэниэл Корсби. - Иви? – Казалось, он не ожидал ее тут увидеть. – Мне очень жаль. Девушка кивнула в ответ. - Ты? - Донна. – Покачал головой Дэниэл. - Сочувствую. – Мисс Хаммонд грустно улыбнулась. Из всех соратников Джонса мистер Корсби заслуживал наибольшего уважения, и то, что не он встал во главе партии огорчило Иви – мисс Льюис не вызывала особого доверия. - Мы все организуем, если ты не против. - Да, конечно… Дэниэл направился освобождать врача из железных объятий Мисси, а Иви повернулась к министру. - Вот и ответ на ваш вопрос. – Невесело улыбнулась она. – О чем вы хотели поговорить?
Дарел: - Об одном из ваших репортажей, - с любезной невозмутимостью откликнулся Дарел. «О вчерашнем, а не о том, что вышел сегодня утром, к счастью. Но возможно беседа о первом спасет вас от объяснений относительно второго с людьми, гораздо менее любезными, чем я» - После вашего блестящего анализа деятельности проекта «Экстилиум» я позволю себе думать, что вы всерьез интересуетесь проблемами нашего здравоохранения. Господин министр вновь иронизировал, но делал это деликатно и почти неочевидно для окружающих. Которые, впрочем, и не прислушивались к их с Иви разговору, занятые суетой вокруг мертвеца. За исключением Харви. «Но тот видно боится, что я и впрямь устрою ему публичное распятие в угоду партийцам и предвыборной истерии. Глупо, в стране не так уж много толковых врачей, чтобы линчевать их из-за политических убийств». – Поэтому у меня к вам деловое предложение, мисс Хаммонд. Мое министерство готово проспонсировать цикл передач о современном состоянии дел в отечественной медицине. Нам нужен грамотный и популярный ведущий-обозреватель. Я бы хотел, чтобы таким журналистом стали именно вы.
Иви: 10:31 Иви видела, как в ответ на ее вопрос Дэниэл навострил уши. Этот мужчина все улавливал и понимал с полумысли, вот только интерпретировал не всегда верно – это было одно из немногих его слабых мест. Но слова министра заставили девушку сосредоточить внимание на собеседнике. «Понятно, почему он оказался в министерском кресле. Почему же сразу не шел на юриста, а занимался медициной?» - Иви постаралась скрыть чертики в глазах, это было не сложно – помогала усталость: напряжение последних дней и почти бессонная ночь. – «Проверка на вшивость значит. Неужели он думает, что я настолько наивна, чтобы купиться на его “комплименты”» - Мистер Ричардсон, - девушка сделала несколько шагов к двери – разговаривать в пустом больничном коридоре было удобнее, чем в одной палате с рыдающей Мисси, теперь уже на плече у Дэниэла. – Прежде всего я интересуюсь проблемами кризиса власти в нашей стране. А если уж представители власти интересуются научными разработками, то и мне приходится изучать данный вопрос. И к сожалению, я не отношусь к журналистам «сатлеровской школы». Иви посмотрела на мужчину – ей было интересно, насколько «в темную» ее хотели использовать. Все же предложение было заманчивым, при одном условии – полной свободы подачи материала. Но молодая женщина очень сомневалась, что министерство пойдет на такое.
Дарел: – Это упрек в адрес кого-то из ваших коллег? – невинно поинтересовался Ричардсон, улыбнувшись. Но на этом сегодняшний лимит улыбок в адрес Иви у министра был исчерпан. – Серьезные люди никогда не покупают кота в мешке, мисс Хаммонд. Поверьте, я более чем осведомлен о том, что вы из себя представляете. Вас трудно не заметить среди прочей журналистской братии. Из-за вашего прошлого в том числе. А теперь о вашем будущем, если, разумеется, подобная мелочь вас интересует. Вряд ли коридор прослушивался. Но в любом случае позже он попросит Харви уничтожить эту запись. Мужчина вздохнул, собираясь с мыслями, и, проникновенно глядя в глаза женщины, которую он надеялся завербовать таскать для него каштаны из огня, продолжил: - Вопрос о том, хотите ли вы сохранить свою работу, полагаю, банален. Вопрос о том, хотите ли вы сохранить свою свободу, пока не актуален. Дарел специально выделил голосом это многозначительное «пока». – Вопрос только в том, хотите ли вы помочь своей стране. Так, как вы сами понимаете эту помощь. Согласитесь, от вовремя прозвучавшего с экрана разоблачения толку больше, чем от пары вывернутых в поисках камер наблюдения фонарных столбов. У вас будет правительственная аккредитация, финансы, транспорт, и... Все, что найдете, все ваше, мисс Хаммонд. Ричардсон коротко пожал плечами. – Все это при одном условии.
Иви: 10:33 «И почему все норовят меня запугать? Политика определенно портит людей. Портит быстро и процесс необратим.» Иви постоянно забывала, что все видят в ней просто не в меру активную, но не слишком разумную девушку, которой не хватает сообразительности сидеть тихо и не высовываться. Никто не знал, через что ей пришлось пройти. Даже Грегу она ничего не рассказывала. Впрочем, почему «даже» – они никогда не были настолько близки, чтобы делиться подобным. Джонс видел в ней просто красивый символ неудачной революции, символ, который хорошо было иметь рядом. Да, они занимались одним делом. Да, они хорошо проводили время, им было весело вместе. Но настоящего доверия и взаимопонимания не было никогда. Каждый из них по-своему использовал другого. Они оба это понимали и принимали правила игры. «Интересно, почему они решили выбрать именно меня?» - Девушка снова сосредоточила свое внимание на министре. – «Словно нет других журналистов, не менее известных и не менее способных, еще и на хорошем счету... Столько привилегий в обмен на что? В чем, собственно, подвох?» - Каком? – Иви выразительно изогнула бровь. В остальном ни выражение лица, ни голос не выдавали ни мыслей, ни чувств.
Дарел: – Очень простом. И очень трудно выполнимом, мисс Хаммонд. Дарел был от природы невысок, так что разглядывать Иви ему было удобно, мужчина и женщина оказались практически одного роста. Хотя смотреть было особо не на что. Если мисс Хаммонд и обуревали какие-либо эмоции, то ничего, кроме вежливого любопытства на бледном женском лице сейчас не отражалось. Ах, да, она ведь не из журналистов «сатлеровской школы» - ничего не боится, никому не верит. Ему – особенно. Впрочем, за последние годы Ричардсон привык уже осознавать себя врагом всех прогрессивных сил страны, и вообще «врагом». Скептицизм правдоборцев ему не в новинку. – Прежде, чем начать бичевать какую-либо проблему, - а их, вы сами увидите, у здравоохранения немало, - постарайтесь задуматься о реальных путях улучшения ситуации. Выслушайте мнения специалистов, заинтересованных и незаинтересованных лиц. Мы ждем от вас цикл добротных аналитических программ, а не цикл истерических домыслов в прямом эфире. Начните… Ну, например с того же «Эксилиума». Вчера, прямо скажем, вы порядком напугали обывателей и подпортили репутацию «Вперед, Англия» беспочвенными подозрениями. Смею надеяться, что это не потому, что ваши личные симпатии на стороне «Единства»? Еще один намек из разряда запрещенных. Но хоть что-то должно пронять в конце концов эту очаровательную молодую особу.
Иви: 10:35 Бровь поднялась на пару сантиметров выше. На этот раз девушка и правда была удивлена – ее просят говорить правду? Ее просят говорить правду! Иви ущипнула себя за руку – ей и не пришло в голову прятать этот жест, настолько неправдоподобной казалась ситуация. «Это мне сниться. Это не может быть правдой! Или это чей-то розыгрыш... Неужели возобновили передачу «Скрытая камера»? Кажется, когда-то подобные программы были распространенным развлечением...» - Мистер Ричардсон, или вы еще больший идеалист, чем я, или вы совершенно бездарно пытаетесь меня подставить! Иви фыркнула, хотя хотелось просто расхохотаться – нервное. - Если вы покажите мне хоть одного специалиста, готового говорить правду, если покажите незаинтересованного человека – я сниму для вас все что угодно, хоть репортаж о том, в Букингемском дворце высадились зеленые человечки. – Девушка закрыла лицо ладонями и расхохоталась. Немного успокоившись, вновь посмотрела на мужчину. – Простите, наверное, я просто очень устала. Кстати, я не собиралась никого пугать. Я просто провела параллель – не моя вина, что ассоциативный ряд в данном вопросе у всех одинаково стереотипный. Показательно одинаково стереотипный, я бы сказала...
Дарел: «Идеалист? Нет, я не идеалист, идеалисты в этой стране давно повывелись, последний взлетел на воздух с помпой, прихватив с собой здание парламента. Так что скорее второе чем первое, милая Иви. После вашего вчерашнего репортажа об «Эксилиуме» «Вперед, Англия» меньше всего хочет видеть вас возле проекта. Поэтому именно вы туда и поедете. Будете снимать, расспрашивать и всюду совать свой нос. А по реакции на ваши съемки и расспросы станет понятно, вакцину от простуды там разрабатывают «лучшие английское ученые», или что-то посмертоноснее. Если что-то пойдет не так, правительство умоет руки, обвинив во всем партию, которая, по правде говоря, последнее время стала откровенно беспардонной. После сегодняшнего несчастного случая с капельницей, ожидаемые народом выборы становятся не более чем дорогостоящей театральной постановкой. И все же есть надежда на то, что кто сыграет в ней главную роль – еще не решено до конца. Попробуем напомнить мисс Вельгот о том, что с правительством, даже марионеточным и беспомощным, иногда стоит считаться. Ну а если лично вы сделаете что-то не так… На репутацию популистки и истерички за вчера и сегодня вы себе уже заработали. Главное об этом вовремя напомнить остальным». – С зелеными человечками в Букингемском дворце давайте повременим, - улыбнулся Дарел. Нервный смех Иви требовал ответной улыбки. – Что до остального, я понимаю ваше положение, разделяю ваше горе и не тороплю с ответом. До сегодняшнего вечера не тороплю.
Иви: 10:37 Иви подошла и оперлась о пустую каталку, стоящую у стены в коридоре. Захотелось свернуться на ней клубочком и вырубиться. Тех нескольких часов сна, которые сегодня достались на ее долю, было явно мало. «Предложение заманчивое... Слишком заманчивое, чтобы отсутствовал туз в рукаве... Хотя, если мистер министр и врет, блефует, или недоговаривает, то делает это просто виртуозно, надо отдать ему должное...» - Девушка провела рукой по голове, словно это могло помочь собраться с мыслями. – «Ладно, давай думать, что мы имеем. Мы имеем в высшей мере выгодное предложение. Настолько выгодное, что озвученные условия просто неправдоподобно хороши. А еще это предложение от члена правительства. А что будет, если я начну работать на правительство? Пусть даже они не будут насиловать цензурой мои репортажи. А будет то, что все решат, будто я продалась – пошла петь под дудку властей, пусть и критикуя их при этом. Никто уже не поверит этой критике! Пусть меня все считают дурой, но такая репутация дает повод людям верить, пусть многие и называют мою работу профанацией. Так, это с одной стороны. А теперь посмотрим, что с другой... С другой же у нас господа гэбешники, которые если захотят заняться мной, то никакой министр не будет им помехой – Киру-то вчера повязали прям в кабинете большой шишки «Вперед Англии»... Итого... Подобное предложение не дает мне никаких гарантий, но может испортить репутацию счастливой наивной идиотки. Правда и дает доступ до очень интересных материалов...» Иви подняла голову и посмотрела на мистера Ричардсона. Жаль, что она не может прочитать его мысли. Хорошо, что он не может прочитать ее... - Боюсь, мой ответ может вам не понравиться. Я готова принять предложение, если оно будет исходить от вас, как от частного лица, а не как от члена правительства.
Дарел: На этот удивлено вверх поползли брови Дарела. Ответ Иви его заметно озадачил. – Вы экстравагантно мыслите, мисс Хаммонд, не могу вам отказать в этом. Но, простите,… зачем? Мое предложение от частного лица… любое, а не только это… не даст вам и десятой доли той возможностей, что дало бы официальное предложение, исходящее от министерства. Не даст ни особых прав, ни ресурсов, ни защиты. Посмотрите на меня, - почти весело предложил Ричардсон трогательной парочке «девушка и больничная каталка». – Как частное лицо в случае чего я вряд ли даже смогу отбить вас от пары крепких хулиганов в подворотне. Не говоря уж о чем-то более серьезном. «Любопытно, в чем вы видите подвох, милая Иви. Что я упустил, или наоборот, не упустил. Мы лишком много недоговариваем, и в результате вот-вот заблудимся в скудных трех соснах полуправды в тумане наших недоговорок». – Впрочем, я понимаю, репутация, - министр задумчиво помассировал переносицу. – Имидж независимой журналистки. Разве журналисты бывают независимыми, мисс Хаммонд? Да же те редкие счастливчики, что не зависят от зарплаты и гонораров, продолжают зависеть от…например… стереотипов. Дарел укоризненно вздохнул. – Мне, право, жаль, что я не смогу сделать вам частное предложение. Просто потому, что, как частному лицу, мне совершенно нечего вам предложить. Разве что чашечку кофе. Вы выглядите утомленной.
Иви: 10:40 Иви послушно посмотрела на мужчину, мысленно отметив, что он склонен себя недооценивать, во всяком случае, на словах. - Давайте смотреть правде в глаза. Что даст официальное предложение от министерства? Права и возможности? В чем они будут заключаться? Когда я готовилась к интервью с мисс Летер, то переговоры шли на самых разных уровнях – это заняло прорву времени, и что получилось в итоге? Вешание лапши на уши – вот что получилось. – Девушка развела руками. – У всех есть скелеты в шкафу, у всех есть причины не говорить правды и тем более всей правды. И даже бумажка, подписанная вами и заверенная печатью, ничего не изменит. Люди разучились говорить правду, ладно, может правда слишком громко сказано, люди разучились говорить то, что думают. И министерство тут ничем не сможет помочь. Она грустно вздохнула и окинула взглядом белые стены больничного коридора. Окно в торце радовало все той же хмуростью погоды. - Защита, говорите. Вчера задержали одну мою коллегу прямо в кабинете, - Иви на секунду замялась, вспоминая имя, - мистера О`Керола, хотя девушка эта говорила только то, что ей говорили говорить, во всяком случае я никогда не замечала за ней иного. В свете подобных событий я просто не верю, что правительство может обеспечить защиту любого отдельно взятого гражданина нашей страны. Мисс Хаммонд вновь перевела взгляд на министра, даже не пытаясь различить за маской непроницаемости хоть какие-то мысли или чувства. - Я знаю, что на меня смотрят как на не в меру резвого диковинного зверька. Даже если это единственное, что заставляет людей слушать мои репортажи, я не хочу терять и такое сомнительное преимущество перед другими моими коллегами, которые с удовольствием станут сотрудничать с вами. Иви сжала виски кончиками пальцев. От больничных запахов начала болеть голова, совершенно некстати. - Знаете, пожалуй, я соглашусь на ваше предложение относительно кофе.
Дарел: - Ну хоть что-то, - миролюбиво заметил Ричардсон. Врач, так до конца и не изжитый административным работником в подсознании министра, привычно подмечал симптоматику собеседницы. Интонации, жесты, сквозящая во взгляде усталость. Мисс Хаммонд, - не важно, друг она ему или враг, пока просто измученная навалившимися проблемами молодая женщина, - выглядела мягко говоря неважно. – Сто лет не пил кофе в больничном кафетерии. Хотя, если вы предпочитаете заведение попрестижнее и не опасаетесь компрометирующей имидж независимой журналистки встречи с вашими коллегами во дворе клиники… Он поглядел, как Иви страдальчески сжимает виски, и решил: – Нет, не стоит. Я не очень люблю репортеров. Примерно как и вы - политиков. Осторожно взяв девушку под локоть и надеясь, что подобная фамильярность не будет истолкована превратно, он повел ее к лестнице. – А вы значит тоже из тех людей, что ни во что не ставит правительство? Нельзя сказать, что я удивлен, но все же порой смотрится чертовски несправедливо. Все свято уверены в том, что правительство ничего не решает, ничего не контролирует и ничего не может, но как только страну накрывает очередной катаклизм, поднимается вой: куда смотрело правительство?! Кстати, с чего вы взяли, что представитель «Эксилиума» не говорил вам правды на интервью? Вы владеете какими-то профессиональными приемами распознавать подобные моменты. Или интуиция? Рассказ Иви о журналистке, якобы вчера задержанной, Дарел решил пока «заиграть». Он действительно понятия не имел о происшедшем. Да и на проверку оказаться может все, что угодно. Даже журналистки, бывает, нарушают закон. И не обязательно в силу своей профессиональной деятельности.
Иви: 10:42 Молодая женщина оперлась о предложенную руку и медленно пошла по коридору. Сознание неожиданно отметило, каким гулким эхом отдают их шаги, хотя врачи ходили, казалось, совершенно бесшумно. В ответ на замечание мужчины относительно компроментирования имиджа Иви только рассмеялась – устало и беззлобно. - Самое ужасное, чтобы мне грозило бы в таком случае, так это расспросы, когда я поделюсь репортажем о всех ваших грехах: и больших и поменьше. – Девушка сделала паузу, словно задумавшись. – Вы правы, да, я не люблю правительство. Не люблю как общественную институцию, которая на деле ни на что не способна. Правительство - этой бесполезная машина, где каждый думает только о том, как нажиться и как спасти свою шкуру, если что-то вдруг пойдет не так. Где каждый с опасением озирается по сторонам, заботясь только о том, чтобы его не сместили и не лишили дармовой кормушки. И если в эти авгиевы конюшни вдруг по какому-то недоразумению попадает человек умный, талантливый и неравнодушный, остальные заклевывают его, все из того же страха за собственную тушку, стоит ему предложить нечто, выходящее за рамки понимания «почтенного большинства». Я не верю, что правительство может что-то изменить в лучшую сторону – оно просто не хочет этого, это ему не нужно. Политические игры ради политических игр не учитывают одной очень важной мелочи – народа. Англичане и так терпели слишком долго, снесли слишком много, по закону высшей справедливости, они заслуживают иной жизни, вот только леди Справедливость похоже устала от того, что о нее вытирают ноги. Иви замолчала – она сама не ожидала от себя подобных пространных размышлений вслух. Это было по меньшей мере глупо, а по большей – небезопасно. И в любом случае совершенно бесполезно. - Что до интервью. Пусть будет интуиция. – Объяснять, что сложно верить человеку, который сам себе противоречит, молодая женщина не стала.
Дарел: - Каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает, - пробормотал Дарел. – Знаете, в прошлом властители опирались на идею божественного права на власть, потом этого стало не хватать. Мы уже говорили о стереотипах, мисс Хаммонд. Они порой опасны и страшны. Потому что человек, убежденный в том, что государство – бесчеловечная машина подавления и эксплуатации граждан, лишающая воли и калечащие души, если у него вдруг появится возможность сформировать правительство, пойдет на поводу стереотипов и создаст именно ту страшную машину, которую он так ненавидит. Вы сказали мне, что не хотели никого пугать репортажем об «Эксилиуме», люди испугались сами, по привычке. Но ведь вы знали, что они испугаются, признайтесь? Впрочем, это демагогия. Мне не нравится «Экслиум». Можете тоже считать это интуицией. Я не могу его прикрыть без законных оснований. Тем более, что исследования финансируются не правительством, а из фондов «Вперед, Англия». Если бы это был просто популистский ход накануне предвыборной компании, еще полбеды. Но тогда об «Эксилиуме» снимали бы репортажи не вы, а оплаченные партией корреспонденты, наперебой выдавая в эфир дифирамбы ученым, что работают над самым гуманным проектом столетия. Но ведь этого нет… Нет этого… Ричардсон, казалось, негромко рассуждает вслух. Больше для себя, чем для Иви. – Если судить по отчетам, что приходят в министерство, студенты-биохимики на своих лабораторных работах преуспели больше, чем разработчики «вакцины от простуды». Но деньги от партии продолжают капать. Мне это не нравится. «Каждый с опасением озирается по сторонам, заботясь только о том, чтобы его не сместили и не лишили дармовой кормушки», как вы изволили выразиться. Ваш покорный слуга – не исключение. Откровенность за откровенность, мисс Хаммонд. На этом их путь закончился, в кафетерии было пусто, лишь пара сменившихся с дежурства медсестер сосредоточенно жевала пончики да мужчина средних лет за дальним столиком в одиночестве читал свежий «Таймс» – Присаживайтесь, Иви. Дарел любезно пододвинул своей спутнице легкий пластиковый стул. Галантность в данном случае немного не соответствовала интерьеру.
Иви: 10:44 Иви села, оперлась локтями о краешек стола и положила подбородок на скрещенные пальцы. Пусть такое поведение и не приличествовало уважающей себя журналистке, но в таком положении удобно было думать. А подумать было о чем. Такая откровенность мужчины плохо укладывалась в какие-либо рамки. Слишком много он говорил, говорил слишком убедительно – девушка не чувствовала фальши в его словах, только откровенность. Впрочем, мисс Хаммонд не питала иллюзий относительно того, что всегда права и не может ошибаться в впечатлениях или суждениях. - Аккуратнее, мистер Ричардсон. Я скандальная журналистка, как понарассказываю о вас всякого. – Иви рассмеялась: естественно ничего подобного она делать не собиралась, во всяком случае пока – память у девушки была хорошая, а ситуации в жизни бывают разные. В кафетерии было достаточно тепло, чтобы молодой женщине, все еще одетой в кожаный жакет, стало жарко. Она размотала шаль, накинутую на плечи, и разделать, дышать стало намного легче, даже головная боль потихоньку стала отступать. «Молодец Иви, доводишь себя на ровном месте... Нельзя так. Головой думать нужно!» Она снова посмотрела на министра. - Что касается Эксилиума, я не могу представить вам никаких доказательств чего бы то ни было – их документации я не видела – только пресс-релиз, в котором, сами понимаете, написано только то, что они хотят, чтобы люди думали. Что касается моих гипотез и соображений по этому поводу... Вы же умный человек и не верите бульварным сплетням, правда?
Дарел: Дарел любезно и почти не натянуто улыбнулся в ответ. – Рассказывайте, мисс Хаммонд. Вы диковинный зверек, не думаю, что вашим историям будет много веры. Да и мне мучиться уже не долго, после выборов, я полагаю, кабинет сменится процентов на 95. Вам кофе черный или со сливками? Пользуйтесь тем, что вы в ведомственной больнице и не в чем себе не отказывайте, - на последок сыронизировал Ричардсон и отправился к кофейному автомату. Через несколько минут он вернулся с чашками, парой пакетиков сливок и усердно рекламируемого нового заменителя сахара. На какое-то время за столиком воцарилось молчание в ореоле характерного кофейного запаха. – Знаете, теперь вы выглядите получше, - удовлетворенно заметил мужчина. – Хотя кофе, увы, не заменит сна, а главное, утраченного душевного равновесия. Что до «Эксилиума», я не прошу у вас невозможного, Иви. Поверьте, я отдаю себе отчет во многом, в том числе и в том, что у вас нет, например, специального образования, и, будь доказательства лжи сотрудников «Эксилиума» у вас буквально перед глазами в ретортах и штаммах, вы в этом не разберетесь. Не разберетесь, и не надо. Каждый должен делать то, что умеет лучше всего. Вы умеете провоцировать людей. Так провоцируйте. По той мере, насколько противодействие будет сильнее исходного действия, можно будет оценить масштабы грядущей проблемы. В конце концов интуиция тоже порой подводит.
Иви: 10:46 Молодая женщина задумчиво вертела в руках кофе, сдобренный сахаром, но без сливок. Ирония мистера министра потихоньку стала фильтроваться совершенно самостоятельно, вероятно в следствии крайней моральной усталости – не каждый день возвращаешься в лучший дом в своей жизни и одновременно в тюрьму, в место, вызывающее к жизни так много воспоминаний... Еще и смерть Грега... пусть Иви и похоронила его еще позавчера... - Так вот где собака зарыта! – Вполне равнодушно заметила девушка. – Вы хотели, чтобы я разворошила осиное гнездо. Собирались использовать меня как лакмусовую бумагу? Мисс Хаммонд оперлась о спинку стула и задумчиво посмотрела на мужчину. - Оригинально, не спорю. Но знайте, о таком лучше просить прямо, чтобы оставить приманке хоть тень надежды на благополучное завершение дела. Впрочем, я все время забываю, что вы политик – и методы у вас соответствующие. «Ну что, Иви, докатилась? И что теперь – насколько тебе нечего терять? Насколько разумно принять такое предложение? К чему это может привести? Пусть невероятное везение, в которое я не верю, и удастся разоблачить и дискредитировать «Вперед Англию» - что дальше? Выборы отменяются, так как выбирать не из чего. При власти и дальше временно правительство... И почему меня не устраивает такой расклад?» - Вам нравится «мучаться»? – Молодая женщина поймала взгляд собеседника. Ей было интересно, насколько далеко зайдет эта игра в откровенность.
Дарел: – А-ааа, вот вы о чем, - тихо рассмеялся Дарел. Он и не думал отводить глаза. У хирургов, как у военных (или полицейских), иммунитет к прямым взглядам. Когда научишься смотреть в глаза людям, чьи близкие не пережили операцию, потом любая игра в гляделки – забава. – Мисс Хаммонд, милая Иви, зачем вы спрашиваете? Ведь независимо от того, что я вам отвечу, вы мне не поверите. Мужчина отставил чашку с кофе, задумчиво стряхнул с лацкана пиджака несуществующую пылинку. - Вы упрекаете меня в попытке использовать вас, как приманку. Но разве я прошу у вас что либо сверх того, что вы сами же начали? С вашими замечательными умозаключениями относительно «Эксилиума» вас никто за язык не тянул. Вы уже разворошили осиное гнездо. Собственноручно и без всякого давления со стороны. И, безусловно, понимаете, после вашего репортажа и последовавшего парой часов позже опровержения на BTN, второй раз к этим исследованиям вас и на пушечный выстрел не подпустят. Если только… Если только я не дам вам карт-бланш и не прикрою правительственной программой. Мы могли бы оказаться полезными друг другу, только и всего. Если, конечно, вы нечто большее, чем просто «скандальная журналистка».
Иви: 10:48 - Почему же обязательно не поверю? Все может быть. – Иви пожала плечами. Сделав глоток кофе, она поморщилась – вкусного было мало, и вообще от кофе в напитке было только название. «Интересно, как врачи живут в таких условиях? У них же еще и дежурства... Это же решительно невозможно пить!» Она осмотрела кафетерий, наметив жертву, вежливо улыбнулась мужчине: - Простите. И направилась за чем-то более пригодном для питья. Вернувшись к столику с чашкой зеленого чая, она вновь внимательно посмотрела на собеседника. - Глупости нужно делать со всей ответственностью. – Иви не стала уточнять, что репортаж пустили без купюр по недоразумению, точнее от лишнего энтузиазма ее оператора. «Я так и не узнала, что с Китом!» - Упрекнула себя молодая женщина. – «И еще вопрос, а что собственно дальше? Сквота больше нет. За моей квартирой уже точно наблюдают. Окопаться в Галерее Теней – вариант, но не выход...» - Иви попробовала чай – он оказался вполне годным к употреблению. – «А что, днем работать на правительство, ночью снимать выступления “V”... Только снимать некому, и на BTN я их запустить не смогу. Так, стоп, кто на самом деле опубликовал ночной репортаж? Если допустить, что все же не ГБ пытается меня подставить... И у кого теперь спрашивать? Но кто-то должен был остаться. Только как мне об этом узнать? Сидеть и ждать у моря погоды? Нет уж, увольте!» - Не знаю насколько вы хороший политик, - Иви улыбнулась, - но психолог и правда хороший. Вы уже почти убедили меня принять ваше предложение.
Дарел: 10:50 – Последние два года это моя работа, мисс Хаммонд. Когда у правительства нет власти, все, что остается – красноречие. Дарел глянул на часы. Он был из тех, кого называют old fashion man, неизменно на протяжении уже многих лет предпочитая механические часы электронике. На старых отцовских «Тиссо» стрелка медленно и неуклонно приближалась к одиннадцати. Перед отъездом в клинику министр потребовал у МакЛина тайм-аут до полудня, но чудес не бывает, да и не следует эскалировать раздражение обделенных министерским вниманием просителей сверх меры. К тому же надо успеть перекинуться парой слов с Харви перед уходом. – Я оставлю вам свою карточку, Иви. Позвоните мне, когда ваше «почти» превратится в окончательное «да» или «нет». Тисненный картонный прямоугольник опустился на стол рядом с чашкой кофе, того самого, что молодая женщина расценила, как непригодный к употреблению. – В воде сейчас слишком много химии, мисс Хаммонд, - между делом пояснил мистер Ричардсон. – Прошлое никого легко не отпускает. Превентивные меры против заражения. Но вкус кофе убивает напрочь, увы. Надеюсь, с чаем вам повезло больше?
Иви: 10:51 - Насколько я помню, в больницах всегда был ужасный кофе. В памяти всплыла сцена из детства – когда заболел ее брат, родители все время проводили в клинике. Иви помнила, как родители вышли из палаты – чтобы выпить кофе, а ей стало страшно одной, и она выглянула в коридор. Она видела, как мама пригубила напиток из стаканчика и поморщилась, а отец просто швырнул свой – по стене растеклась коричневая лужица. Медсестра охнула и принялась вызывать уборщицу, а мама рыдала на плече у отца. Девушка посмотрела на мистера Ричардсона, словно впервые его увидев. - Чай лучше. Спасибо. Она взяла в руки бумажный прямоугольничек и внимательно изучила написанное, затем опустила визитку в карман. - Простите, свои я, кажется, оставила дома. Но я обязательно вам позвоню. «Если жива буду.»
Дарел: 10:53 - 11:10 Распрощавшись с Иви, Дарел отправился в кабинет завклиникой. Харви уже был там, нервно потягивал кофе, но при появлении министра резво отставил чашку, собственноручно закрыл дверь и, поморщившись, выставил на стол небольшой, мерцающий голубоватым светом индикатора приборчик. Ричардсон вопросительно приподнял бровь. – Технологическое достижение свободы, - кисло пояснил завклиникой. – Глушит прослушивающие и записывающие устройства. После падения режима на черном рынке пользовалось огромным спросом, потом ажиотаж поутих. Но сейчас, видно, время все вспомнить. – При Сатлере за такое, говорят, расстреливали. – Любезно напомнил Дарел. – При Сатлере у меня такого и не было. Но и Сатлер уже в прошлом. Хотя, знаете, господин министр, - мужчина хмуро потеребил мочку уха, - иногда, сдается мне, при Сатлере жили мы получше. – Кто как… Ричардсон, обойдя «антижук» на убедительном расстоянии, опустился в кресло. – Не люблю я эти игрушки. Когда господа из государственной безопасности чего-то не слышат, они нервничают гораздо больше, чем когда слышат. Но тут тебе виднее, Дэниэл. Это твоя вотчина. Итак? Харви решил начать издалека. Налил гостю кофе из новенькой поблескивающей хромом кофеварки, щедро сыпанул сахару. – Как тебе девочка Джонса? Неслабо она вчера опустила партийцев с их вакциной от простуды… «Вот сукин сын, и все-то он слышит». Дарел, откинувшись на спинку кресла, задумчиво прикрыл глаза. – Остынь, Дэниэл. Обидно конечно, что средства, которые нужны, как воздух, «Вперед, Англия» профукивает на всякую ерунду, но финансирование «Эксилиума», уж поверь мне, капля в море дефицита нашего госбюджета. Хотя, конечно, тысячи исправных капельниц… - Знаешь, это не смешно, - Харви предпочел пропустить иронию министра мимо ушей. - Вот, полюбуйся. И завклиникой протянул Ричардсону документы, час назад заботливо оформленные неким инспектором Лэнгли. – Любуюсь. Это тот же самый офицер, в присутствии которого скончался Джонс? – Да. – Другие свидетели? – Никого, дежурную инспектор отправил за рентгеновскими снимками. Когда она вернулась, все уже было кончено. Реанимационную бригаду вызвали сразу же, но… Много ли надо пациенту в коме. – Камеры в палате? – Все записи изъяты, полиция работает над версией повторного покушения, будут выяснять, кто имел доступ к капельнице. Но официальная версия… сам видишь. – Я вижу, что ты это сам подписал, Харви. А теперь сам же и трясешься. В общем, правильно делаешь. Одна санитарка расскажет другой, другая – третьей, третья – ушлой дамочке вроде мисс Хаммонд. В ответ завклиникой страдальчески округлил глаза. – Ладно, посмотрим, что можно сделать. Дарел извлек из кармана пальто телефон, набрал заветные три девятки, предпочитая разговаривать именно со своего номера: номер немедленно проверят, так пускай оператор видит, кто с ним беседует. – Прошу прощения, мисс, мне нужна небольшая справка. Инспектор Уинстон Лэнгли, номер жетона… , - Ричардсон краем глаза глянул в протокол и продиктовал нужные цифры, - в каком именно подразделении служит и как мне с ним связаться?
Fate: 11:10 - Одну минуту... - голос девушки-оператора был усталым и чуть осипшим, вероятно, прошедшие сутки были рекордыми по количеству разнообразных запросов. Послышался стук клавиш и приглушенное "Опять путаница... Когда ж базу уже поправят! Голову-то потом нам отрывают...". - Так... Сержант Уинстон Лэнгли, номер жетона... - девушка быстро пробормотала проверочную информацию. - На данный момент числится работающим на участке номер... - далее следовала контактная информация об участке. - Контактный телефон мистера Лэнгли... - продиктовав очередной набор цифр девушка помолчала пару секунд. - Если честно, я не очень уверена в достоверности информации - сейчас случаются путаницы на местах, из-за множественных кадровых перестановок. Так что для уточнения, в случае чего, запишите координаты прежнего рабочего места сержанта Лэнгли.
Дарел: - Благодарю вас, мисс. Вот это два номера факса, по которому мне хотелось бы получить копию того, что вы мне только что сказали. – Дарел вновь принялся диктовать цифры, на этот раз номер министерского факса в приемной МакЛина и номер факса в кабинете Харви, благо, этот номер был любезно подписан прямо на аппарате. Медики – люди аккуратные. – Присовокупите, прошу вас, к номеру телефона офицера Лэнгли номер телефона полицейского участка. Спасибо за содействие, жду вашего звонка. - Что ты делаешь? - Озадаченно поинтересовался завклиникой, наблюдая энергичные манипуляции Ричардсона с телефонными аппаратами. – Соблюдаю букву закона, - мужчина коротко пожал плечами. – Смерть жертвы неудавшегося покушения в присутствие в палате посетителя, будь он хоть трижды полицейским, но в отсутствие дежурного – штука неприятная. Так что в любом случае смерть Джонса, если до этого дойдет дело, будем вешать на офицера Лэнгли. – Но… - Превышение своих полномочий, преступная халатность и препятствование врачам исполнять свои обязанности. У офицера не было никакого права отсылать дежурную медсестру из реанимационной палаты, не так ли? Судя по физиономии Харви, планы Дарела его не впечатлили. Раздувать историю со смертью Джонса казалось ему еще более опасным путем, чем замалчивать ее. – Политика? – осведомился Дэниэл уныло. – В какой-то степени. Да успокойся ты. Я себе не враг. И тебе тоже не враг, и клинике. История с Лэнгли, если потребуется, может стать объектом политического торга, но, поверь мне, такого рода торги происходят за закрытым дверями.
Дарел: 11.25 Для проформы успокоив Харви еще немного, - тот, кажется, не особо ему поверил, но не важно, деваться-то некуда, - Ричардсон засобирался обратно в министерство. Дэниэла было жаль: хороший врач, неплохой хозяйственник, он совершенно случайно оказался между двух огней, между двух амбиций – амбиций кого-то неведомого, устранившего Джонса и умело прикрывшегося многострадальной медициной, и амбиций правительственного чиновника, раздраконенного тем фактом, что его епархию опять пытаются делать крайней и ответственной за чужие грешки. И пока заинтересованные стороны не договорятся, жить Харви в постоянном страхе. Что ж, бывает и похуже. Возле клиники к полудню народу заметно прибавилось, помимо репортеров тут теперь собрались и сторонники «Единства». И, естественно, подтянулись наряды нашей бравой полиции в ожидании беспорядков. Иви видно не было, как и Корсби. Дарел надеялся, что журналистка поехала домой отсыпаться. А остальные видно все еще вертятся в морге или разбираются с личными вещами покойного. Водитель отчаянно сигналил, и бобби, надо отдать им должное, свое дело знали, толпу оттеснили с дороги моментально, позволяя министерскому авто беспрепятственно вырулить от входа в больницу на улицу. – В офис, - распорядился Ричардсон и, прикрыв глаза, погрузился в задумчивость. Чертова суета, когда на размышления отводится только время, проведенное в дороге. /Кабинет министра здравоохранения/
Иви: 10:55 – 12:41 Иви проводила взглядом удаляющегося мужчину и посмотрела на чаинки, плавающие у нее в чашке. Картинка была пусть и незатейливой, но завораживающей, так что время начинало идти каким-то своим ходом, не совпадающим с внутренними часами девушки. «И что вы мне предскажите?.. Ладно, хватит маяться дурью. Нет времени сидеть и жалеть себя, или Джонса, или V…» - Иви… Молодая женщина подняла голову и посмотрела на зама Грега. - Дэниэл? - Я все уладил. - Да спасибо… - она рассеяно улыбнулась. Похороны не сочетались в ее сознанию с той активной деятельностью, которую было необходимо разворачивать в самое ближайшее время. – Что партия будет делать теперь? - Иви, - мужчина покачал головой. – Вопрос сейчас в другом – что нужно было от тебя этому типу?! Ты же понимаешь, как все серьезно! Сейчас все висит на волоске. Ты нужна нам! Если ты поддержишь нас, у партии появится шанс. «У партии никогда не было шанса…» - Но этого она говорить не стала. – «И почему все хотят меня использовать, в качестве боевого знамени?!» - Дэниэл, - тихий голос женщины звучал достаточно жестко, чтобы не вызывать желания спорить. – Я уже достаточно взрослая, чтобы разговаривать с кем считаю нужным. И… не думаю, что теперь я могу быть тем человеком, который в силах помочь партии. Оставь все Донне – она всегда была боевой особой. От ненависти, вспыхнувшей во взгляде мужчины, по спине побежали мурашки. - Ты перешла на темную сторону силы, дорогая. – Мистер Корсби встал так, что металлические ножки стула жалобно скрипнули, проехав метр по плитке. – Я прослежу, чтобы тебе сообщили, где и когда состоятся похороны. – Он ушел как всегда твердым уверенным шагом, так и не обернувшись. «Перешла, говоришь… Если так, то, думаю, у меня не остается особого выбора.» Мисс Хаммонд достала из сумочки мобильный, который показывал, что она просидела в кафетерии больницы почти два часа. Из кармана была извлечена визитная карточка оставленная министром. «Что же, мистер Ричардсон, есть разговор.»
Иви: 12:45 Покрутив белый прямоугольничек в пальцах несколько секунд, и напомнив себе о том, что пусть это и глупость, но на работу заехать нужно хотя бы для того, чтобы узнать, где запропастился Кристофер, чтобы, найдя, сказать «пару ласковых», Иви набрала номер секретариата Министерства здравоохранения. МакЛин, посмотрев на дисплей селектора, скривил губы и переключил звонок «этой скандальной особы Хаммонд» напрямую мистеру Ричардсону. Что-то подсказывало секретарю, что дамочка нарисовалась на министерской линии неспроста. Впрочем, как и другая облаченная властью «дамочка» из секретариата мисс Вельгот. И поэтому Джеффри сделал то, чего делать ему не следовало. Отсорожно приложил к уху трубку, включившись молчаливым третьим в чужой приватный разговор. … - Дарел Ричрдсон, - Дарел, мельком глянув на высветившийся у него номер, едва заметно улыбнулся. - Мисс Иви, рад вас слышать. Хоть вы и не воспользовались, как я понимаю, моим советом хорошенько отдохнуть. Услышав приветствие министра Иви поморщилась: как же ее раздражало, когда другие указывали ей что делать, особенно, когда это касалось таких мелочей как сон, впрочем, как показывал опыт и сам факт нынешнего разговора, не любила она чтобы ей указывали не только по мелочам. - Отдых может подождать, а вот работа нет. Если конечно работа есть? – Молодая женщина сдобрила усталость в голосе вопросительными интонациями. - О, я чувствую, вы настроены по-деловому. Это замечательно, мисс Хаммонд. Голос молодой женщины звучал с усталой заинтересованностью, но вопрос ее, судя по всему, стоило рассматривать как согласие на предложение, сделанное парой часов ранее в клинике. Что ж, Дарел ожидал соглася скорее, чем отказа. И, выходит, не ошибся. – Партийные покровители «Эксилиума» настаивают на служебном расследовании со стороны моего ведомства. После вашего вчерашнего репортажа, как вы можете догадаться. Когда люди просят… Как скоро ваша съемочная группа может быть готова к работе, мисс Иви? И сколько вас конкретно – вы, ваш оператор, кто-то еще? Я собираюсь распорядиться оформить вам соответствующую аккредитацию. Руководство проекта фактически пообещало мне ознакомительную экскурсию по лаборатории, я был бы признателен, если бы вы ко мне присоединились. Такая стремительность развития событий начинала пугать молодую женщину – только вчера вышел этот идиотский репортаж о «Эксилиуме» и уже сегодня ее просят продолжить, просят уже совершенно другие люди... Иви тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями. «Расследование?.. И где Кит??? Ладно, пусть я за него волнуюсь, но как я могу работать без оператора?!» - Эм... Мистер Ричардсон... Но если экскурсия была вам обещана «Вперед Англией», то зачем я? Мисс Хаммонд понимала, что несет полную чепуху, но никак не могла придумать, что делать с оператором, точнее с его отсутствием. - А вы с сегодняшнего дня делаете для правительства серию репортажей о проблемах нашего здравоохранения, - любезно напомнил Дарел телефонной трубке, а заодно собеседнице на другом конце линии. - Начнете с интервью со мной в лаборатории «Эксилиума». Почему бы нет? «Зачем? Хороший вопос. Жаль, что это не телефонный разговор, милая Иви. Да и вообще беседы подобной степени доверительности мы вряд ли сможем себе позволить. И сейчас, и в будущем. Если оно у нас будет». - Вы мое секретное оружие, мисс Иви. Тот самый «потенциальный скандал», которого все боятся, - пояснил министр без малейшей иронии в голосе. - Нет, я просто настаиваю, чтобы вы со мной поехали! Если бы повар, который теоретически должен был готовить обед где-то за стенкой, в этом момент мог видеть лицо Иви, у него непременно что-нибудь да скисло бы. «Назвался ослом, полезай в...» - И в котором часу вы планируете осчастливить мисс Летер своим присутствием, - уныло поинтересовалась молодая женщина. «Интересно, каковы мои шансы найти Кита или другого оператора, а еще интереснее, сколько на это у меня будет времени!» Министр машинально глянул на часы. Почти час, где-то после двух появится обещанная мисс Карр папка с документами. В три? Бедный Джеффри, он опять останется прикрывать своей тщедушной грудью министерскую амбразуру. А ведь еще запланировано выступление на телевидении (все еще неизвестно, когда именно), и… После беседы с Харви в клинике Ричардсона не покидало желание увидится с руководством госбеза родной страны. Опасное желание, черт его возьми, но в смерти бедолаги Джонса слишком много странностей. – В полтретьего дня вас устроит, мисс Иви? Или сие технически неосуществимо? В конце концов невозможно требовать от людей чудес. Женщина, с которой он сейчас беседует, провела утро подле мертвого тела любимого человека. Насколько любимого, судить было вне компетенции Дарела. Но в любом случае за полтора часа съемочная группа может просто не успеть подготовиться. Менее двух часов на то чтобы доехать до телеканала, попытаться разыскать Кита, если не выйдет, поговорить с шефом. «Хотя разговора с Толстяком не избежать в любом случае...» Потом найти оператора и приехать в лабораторию, или в министерство, что еще дальше. «Дорога в оба конца отнимет никак не меньше часа.» - Вполне. В половине третьего – замечательно. – Иви не паясничала, на самом деле только невыполнимые задачи и имеют шанс на успешное разрешение. – В таком случае я встречу вас в лаборатории, мисс Хаммонд. «Когда один человек просит невозможного, а второй невозможное обещает… Как это назвать, милая Иви?» В трубке каким-то фоновым шумом послышался далекий звонок. Помехи на линии? Или… Проверить собственный селекторный пульт было делом нескольких секунд. Дарел устало потер переносицу и едко добавил: - Джеффри, раз уж вы нас слушаете, перезвоните в «Эксилиум» и в секретариат мисс Вельгот и проинформируйте их, что я буду в лаборатории проекта в половине третьего. Про съемочную группу мисс Хаммонд говорить не обязательно. Пока. Иви показалось, что ее размазали по стенке, в очередной раз... Разговор, который слушает секретарь. «И что дальше? Может мне сразу в ГБ с повинной идти, чтобы долго не мучаться?» - Мистер Ричардсон, есть небольшой нюанс. Мой пропуск в лабораторию был разовым и за час новый мне не организовать. И я сейчас не могу назвать вам имя моего оператора, которому он тоже понадобиться. Пусть и негоже было обременять самого министра такими мелочами, но девушка слишком хорошо знала, что такое бюрократия в этой многострадальной стране. - Разумеется, мисс Иви, я все понимаю. И мистер МакЛин обо всем позаботится. Не так ли, Джеффри, - мстительно резюмировал Дарел и выдержал многозначительную паузу, в финале которой из селектора прозвучало, наконец, унылое «да, сэр». – Перезвоните в секретариат как только выясните, кто из операторов со студии сможет поехать с вами. Мистер МакЛин оформит вашу аккредитацию, и я привезу все необходимые вам пропуска и документы с собой. До встречи, мисс Хаммонд. Ричардсон положил трубку и на пару минут позволил себе «позу мыслителя», упираясь локтем в столешницу, ладонью в лоб, и ожидая по этому поводу то ли приступа гениальности, то ли просто успокоения. – Джеффри, - наконец буркнул министр селектору, предполагая, что секретарь все еще слушает линию. – В следующий раз прежде, чем шпионить за руководством, задумайтесь, к чему привело в свое время любопытство некую представительницу породы кошачьих. Мне бы не хотелось лишиться вашего общества до выборов. Захлопнув мобильный, Иви метнула его в сумку, допила одним глотком остатки остывшего чая, который успел настояться так, что горечь вызвала гримасу отвращения. Просочившись в жакет и замотавшись в шаль, молодая женщина встала и направилась искать служебный выход из здания, но на пол пути развернулась и пошла к главному – на стоянке должно были найтись хоть одно такси. Толпу журналистов толи успели разогнать, толи в городе произошло что-то более важное, чем смерть лидера партии, но мисс Хаммонд никто не узнал и никто не помешал покинуть здание госпиталя. /На Улицы Лондона/ ***
полная версия страницы