Форум » Glimpses of the past » Посвящение в палачи. Декабрь 2016 года, Лондон. » Ответить
Посвящение в палачи. Декабрь 2016 года, Лондон.
Кевин: 12 декабря 2016 года. Допрос Розины Соринсон. Стажировка нового сотрудника Кевина Макнамары (в будущем - Макгвайера). Действующие лица: Кевин Макгвайер, сотрудник "Пальца" Кетрин Вейс, Розина Соринсон.
Ответов - 36, стр:
1 2 All
Кевин: Когда ему нужно было раздобыть что-то для Малявки – время проходило достаточно незаметно. Первые несколько дней он обычно разрабатывал план добычи нужной информации, последующие – пытался свой разработанный план осуществить и при этом не вызвать ненужных подозрений и не «засыпаться». На этот раз сложнее всего было раздобыть список, который сейчас старательно проползал через копировальный аппарат. Кевин даже успел подумать, что придётся дать Малявке «отбой» и отложить намеченную встречу (на этот раз на одной из конспиративных квартир) на неопределённый срок. Но как раз в день встречи, точнее во второй половине этого пресловутого дня, ему наконец удалось задуманное. Кевин вздохнул с облегчением только тогда, когда сложил нужный листок несколько раз и сунул во внутренний карман, между удостоверением и водительскими правами. После чего подхватил папку с прочими документами и с отработанно деловым выражением направился в кабинет к непосредственному начальству. То, что ему действительно хорошо удавалось, так это изображать из себя «мальчика на побегушках», когда кому-то срочно требовались копии текущей информации. Кевин достаточно убедительно изображал из себя человека, который предпочитает не читать ничего, что непосредственно не относится к нему самому. Поэтому начальники при случае охотно пользовались его услугами, а сослуживцы не удивлялись, видя, как часто он торчит у одного единственного на весь этаж копировального аппарата. - Вот копии, мисс Вейс, - сказал он, входя в кабинет и с невозмутимым видом выкладывая на стол папку. Кетрин Вейс числилась одним из его кураторов, хотя называть её словом «шеф» у Кевина почему-то язык не поворачивался. Сегодня ему довелось работать именно с ней. Чего ожидать от сей таинственной особы – Кевин не представлял и каждый раз тихо надеялся, что его дежурство пройдёт тихо, мирно и без эксцессов. Он работал в «Пальце» уже несколько месяцев и понимал, что невозможно всё время прятаться за копировальный аппарат, за сортировку документации и прочие подобные мирные занятия. В его экипировку кроме табельного оружия вполне недвусмысленно входила «милая» такая резиновая дубинка, которую он ещё ни разу не пустил в дело. Она старательно болталась на поясе и если и служила орудием устрашения, то прежде всего это было орудием устрашения для самого Кевина. Легко было пообещать Малявке, что он сделает всё, что от него потребуется. На деле его «игра в шпионов» стала постоянной проверкой состояния своей собственной нервной системы. И показателем этого состояния было то, что обеденный перерыв Кевин использовал по назначению раза два-три с тех пор, как вернулся из Ливерпуля. На службе он хронически ничего не мог есть, а если звали – ссылался на привычку к спортивной диете. По счастью, личные диетологические пристрастия сотрудников «Пальца» мало кого интересовали, поэтому никто не обращал на это внимания. Лишь бы Кевин выполнял свою работу. А с некоторыми аспектами этой работы ему только предстояло познакомиться. Он предчувствовал, что скоро, но не мог предугадать – когда именно…
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс Кетрин сидела, положив ноги на краешек стола, и рассеяно листала досье человека, которому не посчастливилось стать следующим в списке черномешочников. Сейчас голову женщины занимали другие мысли – например, насколько изящно выглядят ее туфельки, которые она с таким трудом достала при нынешнем-то дефиците; или о кабинете, в который она переселилась всего несколько месяцев назад. А очередной враг народа, которого нужно будет арестовать не вызывал никакого беспокойства: вчера взяли мистера Соринсона, сегодня пришло время его юной супруги – судя по документам, они поженились всего несколько недель назад. «Не повезло девочке. Или она знала, что ее суженый бывший член «Света»? Ох уж эти «световцы» - больше года, как взяли Джонса, правда он шустро сбежал, а они все трепыхаются – вылавливай теперь по одному! Ладно, посмотрим.» Мисс Вейс имела хорошую репутацию в «Пальце» - доказательством того было недавние повышение. Для двадцати четырех лет очень и очень хороший результат, особенно для человека, который всего добился сам. Оказавшись в восемнадцать одна, фактически на улице, еще и с четырехлетним братом на руках, она сумела не просто выжить, но и сделать карьеру, обеспечивая и себе и Чарли вполне достойную жизнь. А что приходилось делать ради этого – «в любви и на войне все средства хороши», а для нее жизнь была и тем и другим. Подняв голову на звук открывающейся двери, Кет улыбнулась и немного прищурилась – старая привычка, делавшая ее похожей на хищную кошку. Пришла вторая часть сегодняшнего задания – новенький, приставленный к ней (не первый, да и не последний) которого нужно было знакомить со всеми нюансами их работы. «Такой милый мальчик...» - Макнамара чем-то напоминал Кетрин Чарли, впрочем, ее чувства к новичку были вовсе не сестринскими. Что поделать, в плотном графике работа - забота о брате, не хватало времени для личной жизни, вот и приходилось улаживать этот вопрос в рабочее время. И пусть это был только суррогат, все же лучше, чем ничего. Начальство смотрело сквозь пальцы – пока личные отношения не мешали делу, никто и слова не скажет, а для Кет дело всегда было на первом месте – амбиции оказывались сильнее физических потребностей. - Кевин, ты как нельзя вовремя, - улыбнулась женщина, - у нас тут небольшое задание, вполне рядовое, и тебе будет интересно принять в нем участие. Вон твоя форма, - кивок на кресло по ту сторону стола, на спинке которого висело «обмундирование» для таких вот операций. – Я проверила, твой размер. Собрав копну мелких огненно-рыжих кудряшек в некое подобие прически, Керин встала и направилась к небольшому шкафу, ютившемуся в углу кабинета. Ей самой так же надо было переодеться в такую же форму, что предлагалась Кевину. И пусть она предпочитала элегантные юбочные костюмы, которые выгодно подчеркивали фигуру, работа была превыше всего.
Кевин: Только не говорите мне, что к этому можно быть готовым! Ледяные пальцы пробежали по коже, а потом холод прочно поселился в глубине, под рёбрами, решив видимо, что тут ему самое место. «Нет! Только не это! Не сегодня, не сейчас! И вообще – никогда!!» По счастью, хоть в одном он преуспел: почти что и не изменился в лице. А может, стоило изобразить из себя счастливого идиота, которому наконец разрешают подержаться за «настоящее»? Хотя нет, играть вообще Кевину было несвойственно, а переигрывать – опасно. Так что его вполне человеческое недоумение, моментально сменившееся пониманием и лёгкой оторопью, вполне подходило к ситуации. Он всё-таки новичок… «А ты что думал? Рано или поздно это должно было случиться. Хотя почему должно? Ведь далеко не все обязаны быть спецами широкого профиля. Надеялся, что тебя определят к чему-нибудь другому и вообще этого избежишь? Ага, мечтать не вредно…» Кевин постарался внушить себе, что пока ещё ничего особо страшного не происходит. И если на то пошло, лучше хоть попытаться представить себе, какая реакция будет правильной в данном случае. Ну, допустим, сперва это на всех «непосвящённых» может действовать несколько… возбуждающе. Но вот ты взял себя в руки, успокоился… Какое, ко всем этим, «успокоился»?!! Узел под рёбрами развязываться не спешил, а сердце стучало так, что никакого детектора бы не хватило, со всех детекторов стрелки бы сорвало. Он заставил себя дышать ровно и обречённо подумал, что поторопился родиться на свет. Надо было сопротивляться… По счастью, все эти чувства и мысли не заняли больше нескольких секунд. После чего он уже более-менее спокойно посмотрел на мисс Вейс. Она как раз направилась к шкафу – и Кевин быстренько перевёл взгляд в другое направление, что выглядело с его стороны вполне понятным смущением. «Вот ведь рыжая стерва!» – подумал он, всё ещё борясь с волнением. Почему-то ему пришло в голову, что будь на месте Кетрин Вейс какой-нибудь рыхлый бледнорожий тип с глазами садиста – было бы проще. Работать под началом женщины, которая сперва смотрит на тебя оценивающим взглядом, а потом начнёт натаскивать, как бладхаунда, на какого-нибудь беднягу – это явный перебор. Но сегодня вечером его ждала Малявка. И нужный документ лежал у него в кармане. Снова плеснулся под рёбрами ужас – так отчётливо вспомнились слова Эсфирь: «даже если тебя пошлют прицельно замешочивать именно меня…» Нет! Этого не может быть! Кевин подошёл и потрогал то, что лежало на кресле, не зная, каким именно эпитетом стоит наградить это «обмундирование». - Я думаю, мне нужно поблагодарить… за доверие, - сказал он, благоразумно опустив некоторую часть слов. – А то как-то странно... всё время с бумагами возиться. У вас красивые новые туфли, мисс… «Кретин! Что ты несёшь?! Или думаешь, что за личную симпатию тебе позволят постоять в стороне?» Кевин с как можно более равнодушным видом взялся за то, что лежало на спинке кресла.
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс Боковым зрением Кетрин наблюдала за реакцией молодого человека. Ей было не впервой идти на подобное задание с новичком, не впервой говорить подобные слова, не впервой наблюдать за реакцией человека. Забавно, какую гамму чувств может отразить лицо всего за пару секунд. У каждого чувства были свои – страх, страх перед ответственностью (два совершенно разные состояния, но второе Кевину вряд ли было свойственно по натуре), растерянность, предвкушение, блеск безумия в глазах, замешанный на животной жестокости. Но никто никогда не оставался равнодушным. Эта внутренняя борьба вызывала улыбку – это как языческое посвящение, как первая ночь любви. Через это проходил каждый сотрудник «Пальца», хотел он этого, или нет, впрочем, те, кто не хотел, часто сами оказывались по другую сторону черного мешка. Сбивчивый ответ Кевина женщина так же восприняла как обычную реакцию, так что отвечать на путающиеся слова не видела особого смысла. - Все потом. – Весело улыбнулась она. – У нас... – взгляд на настенные часы, - семь минут, чтобы собраться и спуститься в гараж. А так как до подземных гаражей добираться было, если не придется ждать лифта слишком долго, минуты четыре, на все про все оставалось всего ничего. Нисколько не смущаясь Кевина, но и не перебарщивая с соблазнением, Кет стала быстро переодеваться. Черный костюм, черная маска, скрывающая лицо, черный мешок в руках. И приходили они всегда в черноте ночи... Хотя, это раньше арестовывали лишь по ночам – сейчас уже не церемонились, темно ли, или приветливо сияет солнышко над Лондоном, черный мешок все равно найдет несчастную голову неудачника, который не сумел сидеть тихо и молчать мирно. Одевшись, Кетрин вернулась к столу, по дороге краем глаза скользнув по широкой спине, которая через долю секунды спряталась под формой. Взяв вторую маску, она повернулась к молодому человеку и надела ее ему на голову на манер шапочки, которая, учитывая декабрьский мороз, была полезна в обоих вариантах. - Все хорошо, скоро и ты поймешь, что подобные задания – не более чем повседневная рутина. Кет нежно взяла Кевина за руку и вложила в нее черный мешок – сегодня он должен надеть его на голову арестованной. И пусть там будет еще пяток других агентов – этим вечером главную роль должен сыграть Макнамара и никто другой.
Кевин: Кевину «посчастливилось» родиться во времена довольно поверхностных нравов, так что совместное переодевание его мало смущало. Хотя, сегодня ещё и доминанта была другая. Он уже успел взять себя в руки, возблагодарив мысленно два явления, научившие его держать себя в руках или, по крайней мере, быстро приходить в норму: гонки и своего отца. Поэтому и не вздрогнул, когда мисс Вейс нахлобучила ему на голову маску. И даже не выронил из руки заботливо вложенный в неё чёрный мешок, хотя прикосновение к этой вещи было сродни физической боли, что-то вроде виртуального ожога. Да, именно этого следовало ожидать. Наверное, через это проходят все. Сперва тебе дают понять, что теперь ты – часть коллектива и отказаться быть этой его частью ты просто не имеешь права, а потом тебе просто обязаны дать понюхать, как пахнет кровь, заставить в ней испачкаться, чтобы уже избавиться от любых проявлений чистоплотности, даже если они у тебя были. - Конечно, мисс. Я понимаю. Думаю, что готов… Он заставил себя улыбнуться в ответ – и в следующее мгновение они уже очень быстро направились на выход. Мешок Кевин так и тащил в руке, стараясь о нём не думать хотя бы пока они спускаются вниз, направляются к машине, забираются внутрь – а потом машина трогается и мчится куда-то через город, по заранее согласованному адресу, где возможно их появление уже предчувствуют, в оцепенелом ужасе даже не пытаясь сбежать, что-то изменить. Потому что менять что-то уже бесполезно. Осталось только всей душой пожелать, чтобы этот ожидающий своей судьбы человек хоть чуточку справился со своим оцепенением и сбежал. Хоть на время… Кевин тут же понял, что это он не о сохранности очередной жертвы беспокоится, а пытается оттянуть момент, когда ему придётся оправдывать «высокое доверие». И даже не устыдился своего чувства. Сейчас ему было бы куда проще самому оказаться на месте жертвы. Но такого права у него не было. Листок списка, который наконец-то был раздобыт с великим трудом, Кевин успел переложить вместе с документами в более надёжный карман. Он постарался отключиться от всего, оставив в памяти только клочок бумаги формата А4, сложенный в несколько раз, потому что именно этот клочок был важным, достать его и принести Малявке мог только Кевин. И в этом был весь смысл, а остальное совершенно от него не зависело. Он не мог изменить всё и сразу! Не мог повернуть время вспять, взмахнуть волшебной палочкой и приказать, чтобы старый, более справедливый мир, вернулся. Он мог только… отказаться выполнять приказ и сгинуть, исчезнуть, вместе с сегодняшней жертвой. И тогда этот проклятый клочок бумаги доставить на конспиративную квартиру будет некому. «Ну почему?!! Почему эти несколько строчек должны быть дороже, чем жизнь человека?! – Он сам ответил на свой вопрос: - Потому что жизнь этого человека ты всё равно не спасёшь. А с помощью этого клочка бумаги и нескольких строчек, возможно, спасёшь кого-то другого… Возможно…» Не слишком обнадёживающее слово в данных обстоятельствах. Но что-то более надёжное – непозволительная роскошь. Кевин посмотрел на мисс Вейс, спрятавшуюся под однообразную чёрную форму. И опустил на лицо маску. Потому что почувствовал, что долго скрывать свои эмоции полностью не сможет. И тут машина остановилась. Они приехали.
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс Весь путь до места назначения они ехали молча. Машина с затемненными стеклами, за которой следовал арестантский фургон. Подобная процессия не была редкостью для лондонских улиц, но каждый раз Кет видела ужас в глазах людей, которые шарахались от миниатюрной колонны. Где-то в глубине души ей было жаль этих напуганных человечков, но где-то очень глубоко – примерно там же, где покоились воображаемые картинки того, как шесть лет назад приехали за ее матерью. Что ее забрали, Кетрин узнала только на следующий день. В то время она редко бывала дома, а тут пришла – это был ее восемнадцатый день рождения, вот она и решила заглянуть, чтобы расставить все точки над «і», чтобы заявить, что она уже взрослая, так что уходит и возвращаться не входит в ее планы. Но в тесной квартирке было пусто, и был погром. Она кинулась к детской – комнатушку захламляло все то, что не поместилось в других комнатах, в том числе большой старый деревянный буфет, который было не впихнуть в кухню. Кет помнила, с тех редких набегов домой, которые она иногда совершала, что братик, которому тогда едва исполнилось четыре, любил прятаться в буфете, когда родители ругались. С замиранием сердца открыв дверцу, она увидела маленькую спящую фигурку. На щеках виднелись высохшие дорожки от слез. Осторожно, чтобы не разбудить Чарли, она взяла его на руки. Раньше, Кет едва замечала эту мелочь пузатую, но теперь он был единственным родным существом в целом мире. А еще он был ребенком, которому не выжить в одиночку, а интернаты для детей репрессированных – даже врагу мисс Вейс не пожелала бы такого детства. Нет, Кетрин давно научилась не вспоминать об этом, выезжая на задания. Лишние эмоции только мешали делу, а ведь все это тоже делалось ради Чарли – чтобы у него было все, что нужно, чтобы однажды ему на голову не надели черный мешок. Своей работой она словно покупала ему индульгенцию от всех возможных грехов. Машины остановились, и группа в черном скрылась в самом обыкновенном подъезде вполне рядового дома. Кет была высокой, форма скрадывала очевидные гендерные различия, так что в поднимающемся по лестнице маленьком отряде сложно было опознать женщину. Жалобно хрустнула входная дверь и фонари осветили, комнату, несколько секунд назад погруженную во мрак обрезанным проводом. Девушку они нашли на кухне. Она сидела перед пустой чашкой, смотря в окно перед собой невидящим взглядом. Лишь вздрогнув при звуке их шагов, она не пошевелилась, покорно принимая настигшую ее судьбу-злодейку. Примерно такую реакцию Кетрин и ожидала, допуская, что арестовываемая может так же биться в истерике – такое часто случалось с женщинами. Особенно после суток, проведенных в неведении. Но миссис Соринсон вела себя тихо. Хотя, эту девочку даже в мыслях смешно было называть «миссис» - пусть по документам ей восемнадцать, на вид спокойно можно дать не больше пятнадцать. Невысокая худенькая шатенка с типично еврейскими чертами еще такого детского лица. Единственной ее ошибкой было неудачное замужество – сейчас Кет сомневалась, что этот ребенок мог хоть что-то знать о диссидентской деятельности мужа. Но даже эти мысли не могли заставить Кетрин жалеть девушку. Работа есть работа, и ее нужно исполнять, а угрызения совести – только мешали жить. Заметив, что Кевин мешкает, она подтолкнула его к девчонке. В подобной ситуации милосерднее не тянуть, давая обманчивую надежду.
Кевин: Это была не Малявка… Кевин даже не понял, что именно он чувствует, глядя на эту худенькую фигурку на стуле. Больше всего хотелось схватить пистолет и поубивать всех присутствующих. Он даже прикинул, что это вполне возможно, может сработать эффект неожиданности. К тому же, Кевин знал свои рефлексы и свою реакцию. Он в один миг увидел, как поворачивается и стреляет. Сперва в того, кто стоит прямо за ним, в самый центр маски… Ему пришлось моргнуть и прикусить губу, чтобы смахнуть навязчивую картину. Повезло ещё, что в руках был мешок. Если бы руки были свободны, он вполне мог взяться за оружие, даже не заметив этого. Но стоять и дальше истуканом было невозможно. Его подтолкнули к девушке. Он был уверен, что подтолкнула именно Мисс Вейс. Кевин никогда не думал, что выбор будет именно таким: либо сейчас он сделает то, что от него хотят, либо сегодня вечером Малявка никого не дождётся и сделает справедливый вывод, что ждать и звонить бесполезно. Ну и что? Исчезнет он – останутся другие. Он не может просто взять и наброситься на эту девушку, только потому, что от его действий зависит, попадёт ли очередная кроха информации в руки товарищей Эсфирь. Нет! Только не такой ценой! «Кретин!! Ты всё равно ничего не изменишь! Даже если убьёшь всех тут…» Хорошо, что девушка не смотрела в его сторону. Иначе он не смог бы сдвинуться с места. До крови прикусив губу (благо под маской не видно), он шагнул вперёд… Всё получалось чисто автоматически. Словно он отключился от чувств и мыслей, оставив только способность двигаться, подчиняясь чьей-то чужой воле. «Не ври себе! Это твоя воля!» Ты выбираешь и делаешь. Твои руки подчиняются тебе, а не кому-то. И этими руками ты опускаешь чёрный мешок на голову существу, которое никому никакого зла не сделало и само нуждается в защите. Хорошо, хоть она не сопротивляется. Потому что если она начнёт сопротивляться – тебе придётся её бить. И ты будешь это делать, потому что ты не можешь этого не делать. Это – твой выбор. Ты решил вступить в эту игру и должен вести её до конца. Но это не игра, это жизнь, которая страшнее любого кошмара… Нескольку неуклюже (что взять с новичка?) он набросил мешок на голову женщине и сдёрнул её со стула, заставив подняться. Естественно, забыл про наручники, но пусть уж этим занимается кто-то другой, у него всё равно руки заняты… Потому что он вцепился в пленницу, боясь её отпустить. Это вполне походило на действия новичка, который ещё не знает, что ему делать дальше. А на самом деле ему вдруг показалось, что пока он держит эту женщину, он всё равно что закрывает её собой и никто её не ударит, потому что удар так или иначе заденет его…
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс Кет с удовлетворением наблюдала за действиями Кевина – он держался молодцом, пусть и слишком близко принимал к сердцу все происходящее. За то он сделал все сам, во всяком случае на данном этапе, где обычно отсеивалось около пяти процентов сотрудников – слишком совестливые, или душевнобольные – чрезмерная жестокость скорее была очередной пугалкой, на деле таких в «Пальце» не любили и держали в очень ограниченном количестве – для самой грязной работы. Она кивнула одному из исполнителей и тот, стянув руки девушки, повел ее дальше вниз, к машине. Кетрин же положила ладонь на плече Кевину. - Ближайший час она не твоя забота. – Мягко произнесла женщина, жестом приглашая Макнамару к выходу из квартиры висельников. Едва машина двинулась, Кет сняла маску, и волосы, призрев все заколки, рассыпались по плечам. Хотелось поскорее снять этот костюм и переодеться во что-то более женственное. Но она знала, что на очереди другая униформа, на очереди допрос, а значит еще один безликий образ бесчувственного исполнителя. «И так целый день...» - скучающе подумала женщина и повернулась к Кевину, проверить, отошел ли он от произошедшего в квартире. Мужчина по-прежнему сидел в полном обмундировании, так что лица видно не было. Протянув руку, Кетрин стянула с него маску. - Это конечно не мое дело, но от нее ужасно чешется лицо. «Да... Кажется, на него это большее впечатление, чем могло показаться...» - Не принимай близко к сердцу. – Она взяла его руку в свои. – Так и с ума сойти не долго. Эта работа, просто работа, ничего больше, ничего личного. Таких как она будут сотни. Не смотри им в глаза, не запоминай лиц. Научись думать о чем-то другом, о чем-то, что доставляет тебе удовольствие.
Кевин: «Ближайший час она не твоя забота»… Он как раз раздумывал над этой фразой, которая сама по себе немного значила. Но вслед за ней вставала перспектива, от которой лучше не становилось. Допрос. Конечно, впереди ещё допрос. И вряд ли ему позволят остаться в стороне. «Ты знал, что так будет! – Как-то не успокаивает… – Ну давай, психани, откажись! С самого начала нужно было отказываться. А сейчас – рыпаться поздно. Нет, ты конечно можешь торжественно сдохнуть, а если проявишь достаточно прыти – то и прихватить ещё кого-то с собой. Но толку с этого? Толку…» Да, если бы не он – девушку всё равно арестовали бы. Он ничем не мог облегчить её участь. Не мог… И всё равно чувствовал себя подонком. Как просто на самом деле – отвечать только за себя. Если бы он был сам по себе – он вообще не оказался бы в такой ситуации. Он сказал бы «нет» - и пусть после этого ставят к стенке! Всё легче, чем сидеть сейчас в машине, рядом с такими же безликими чёрными фигурами. Но за ним была Малявка. И другие люди, которых он не знал, но уже имел представление о том, что им нужно и что они пытаются делать. Поэтому психовать он просто не имел права. Это как на гонках: повернул не туда – угробил не только себя, но и почти наверняка ещё кого-то. Разве что, на гонках угробишь пару человек, а здесь – неизвестно сколько: от той же пары до нескольких сотен… Со свойственным ему максимализмом Кевин постарался отбросить все сомнения. Он должен думать о деле. А самое важное дело на данный момент лежит в его кармане. «Идеи, идеи… Кто знает, может быть все эти идеи – бред собачий и ничего мы не сделаем и никому не поможем. Получится так, что ты, Кевин Макнамара, добровольно вывалялся в дерьме из-за какой-то призрачной надежды, что потом когда-нибудь этот твой «подвиг» кому-то пригодится. А если не пригодится?» Он вынужден был напомнить себе, что по крайней мере двоих-троих ему удалось спасти, вовремя предупредив, что за ними придут. Хотя это тоже была абстракция. Не взяли сегодня – возьмут завтра. А даже если никогда не возьмут – не факт, что его официальная работа не перевесит все его заслуги. И отмыться от дерьма ему не удастся, даже если он проживёт сто лет и облагодетельствует половину человечества. Потому что никогда он не сможет избавиться от вины перед этой сегодняшней своей жертвой. Первой, и естественно не последней. Всё-таки он сумел не вздрогнуть и не шарахнуться, когда мисс Вейс стащила с него маску и взяла за руку. Хотя испытал сильное желание стукнуть эту особу чем-нибудь тяжёлым. «Воспринимай это как законное наказание, - сказал он себе. – И веди себя так, как от тебя ожидают. Может и удастся сегодня не сорваться. Потом останешься один, спокойно напьёшься, или выбросишься в окно…» - Извините. – Он очень постарался – и ничем не выдал своего желания вырваться из рук «шефа». Теоретически, если бы он был верным соратником мисс Вейс, он наоборот испытывал бы чувство благодарности за её заботу о новичке. – Просто я слишком впечатлительный. Это пройдёт со временем. Он с ужасом подумал о предстоящем часе, с ещё большим ужасом – о допросе той несчастной девушки и о том, что именно ей предстоит пройти в этот самый час. И в результате выдал слабенькую улыбочку, едва не содрогнувшись от омерзения к самому себе. Потом кстати почувствовал солоноватый привкус крови и принялся свободной рукой вытирать прокушенную губу и подбородок.
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс - Конечно пройдет. – Мягко улыбнулась Кетрин. «Может они поторопились? Хотя... тут или принимаешь правила игры, или, рано или поздно, тебе на голову наденут черный мешок свои же. Не хотелось бы, чтобы такое случилось с ним.» Несмотря на то, что Кевин никогда не реагировал на ее знаки внимания, он был симпатичен Кет – редко можно встретить вот такого во всех отношениях вменяемого парня. «Может только излишне совестливого...» Достав из кармана платок, она протянула его Макнамаре. Затем с сожалением перевела взгляд с его лица на дома, мелькающие за окном. Оставшаяся дорога прошла в молчании. Машина с арестованной остановилась прямо за ними. Кетрин, которая уже была направилась к лифтам, остановилась, тем самым заставляя остановиться и Кевина. Она проследила, как двое взяли девушку по руки, и повели в другую сторону – в подвал противоположного крыла здания. - И нам нужно туда же, только сначала сменить униформу, – равнодушно откомментировала она. Острые каблучки стучали по плитам коридора подвального этажа, одного из тех, где располагались камеры для допросов. Кевин, в строгом темно-сером костюме шел на пол шага позади. Кет не смотрела на него – как бы она к нему не относилась, ни о каких поблажках не могло быть и речи. Он должен через это пройти, как проходили все они в свое время. - Вы знаете, что нужно делать. – Ее голос, оставаясь приветливым, был серьезен. – Англия превыше всего! Открыв дверь, она подтолкнула Кевина в комнату, но так, чтобы заключенная, которой открылся прямоугольный участок освещенной стены, не заметила присутствия еще одного человека, кроме входящего.
Кевин: Он был на нескольких тренингах почти сразу, как поступил на службу. И один раз присутствовал на допросе в качестве зрителя. Хотя это не был допрос третьей степени – впечатление у Кевина осталось очень тягостное. Но по крайней мере, он знал, что от него ждут. Другое дело – был ли он готов к этому? Нет, конечно. К такому невозможно быть готовым. Впрочем, вся его служба строилась именно на таких принципах: «Ты знаешь, что будет. Ты никогда не будешь к этому готов. Ты должен через это пройти». По крайней мере он достаточно взял себя в руки, чтобы спокойно войти в комнату и сесть на положенное место. Дверь за ним закрылась. Ощущение было такое, что это он сам сейчас на допросе в качестве подследственного. Но Кевин и это чувство попытался взять под контроль. «В любом случае, этой женщине гораздо хуже, чем тебе. Так что держи себя в руках. Ты просто не смеешь тут паниковать и мучиться! Так что засунь свои чувства сам знаешь куда…» Свет бил ей в лицо, но так и должно было быть. Поэтому Кевин не прикоснулся к лампе. Ни себе, ни этой женщине, больше похожей на девочку, он не мог облегчить жизнь. Всё, что он мог – постараться уговорить её не доводить дело до крайностей. Хотя, судя по её реакции, она конечно боялась, но вряд ли удастся просто одними угрозами заставить её свидетельствовать против собственного мужа, против человека, к которому она имела несчастье привязаться, возможно, полюбить. Кевин для неё был олицетворением того аппарата, который отобрал у неё любимого человека и теперь должен был раздавить её саму. «Хватит об этом. Время идёт». - Ваше имя – Розина Соринсон. – Кевин постарался, чтобы его голос звучал достаточно бесстрастно. – Вы знаете, где находитесь. В ваших интересах согласиться сотрудничать с нами и отвечать на те вопросы, которые будут вам заданы. От того, на сколько откровенно вы расскажете о том, чем занимался ваш муж, с кем встречался, что говорил вам о своих друзьях и знакомых – будет зависеть ход нашей с вами беседы и ваша дальнейшая участь. Надеюсь, вам это понятно? Отвечайте на мой вопрос. Он сделал паузу, больше для себя, чем для неё. И вспомнил, что если подследственная проявит упорство и говорить не захочет – ему придётся вызвать помощников, которые в данный момент находились за дверью. Люди, к числу которых его не отнесли, потому что в «Пальце» не дураки командуют и понимают, кому что надо поручать. Видимо, сочли, что примитивного исполнителя из него не получится. Но легче ли от этого? Ответственность лежит не на руке, наносящие удар, а на голове, приказавшей этот удар нанести. «Нужно было сделать вид, что у меня садистские наклонности и полторы извилины в черепной коробке, - подумал он со злостью, тем не менее сохраняя спокойное выражение на лице. Хотя как раз сейчас подследственная выражения его лица не видела: свет мешал. – Ага, после чего с чистой совестью колотить всех, кого прикажут, успокаивая себя тем, что приказы здесь отдаю не я…» Кевин смотрел на женщину и понимал, что никогда не сможет забыть эту худенькую фигурку на стуле, закрывающую глаза от режущего света. Ни её, ни всех, кто будет так же оказываться здесь и кому он будет смотреть в лицо. Сколько их будет? Да, теоретически можно постараться «не подойти» для этой работы и понадеяться, что его сунут обратно в отдел, перебирать бумаги. Но для такой тонкой игры он мало подходит. Он просто не знает, где та грань, за которую нельзя заходить. Здесь у него должна быть именно такая репутация, которая позволит и дальше вести двойную жизнь и не возбуждать лишних подозрений. Иначе всё, что он уже сделал – пропадёт впустую. Значит, он должен быть просто старательным работником, одним из многих. Пауза затянулась, поэтому Кевин напомнил о своём присутствии. - Последнее предупреждение: молчать не в ваших интересах. Согласны вы сотрудничать с нами, чтобы облегчить свою участь и участь своего мужа?
Memory: Розина Соринсон Девушка сидела и смотрела на свои ладони, сложенные на коленях, сквозь ресницы, чтобы хоть как-то смягчить резкий свет, направленной в лицо лампы. Запястья сковывал холодный метал. В комнате тоже было холодно. А может ей просто так казалось. Дома тоже было холодно, хотя отопления вроде и не выключали. Вероятно все дело в том, что она долго сидела без движения. Вчера она готовила ужин, когда заметила, что ей не хватает нескольких ингредиентов для любимого блюда мужа. А когда вернулась из магазина, его уже забрали. В квартире был беспорядок, хотя ничто и не пропало, во всяком случае на первый взгляд, а далее Розине проверять и не хотелось. Покупки так и остались лежать на полу. А на столе его чашка была еще теплой. Они разминулись буквально на несколько минут. В тот момент миссис Соринсон пожалела, что ее не забрали вместе с ним. Она бы не сказала, что была без памяти влюблена в мужа – брак, как и принято, устроили родители, а она, как послушная дочь согласилась, хотя и видела суженного всего несколько раз. Они жили в разных городах, и только старая дружба отцов связывала оба семейства. После свадьбы она уехала в Лондон. В этом городе она была чужой, и только супруг был единственным близким человеком, защитой и опорой. А когда его забрали – она просто растерялась. Привыкшая к опеке – сначала отца, теперь мужа, она не знала, как можно жить без них. Она могла бы сбежать, спрятаться, возможно вернуться к родителям, но это просто не пришло ей в голову. А теперь, сидя в одиночестве в камере с каменными стенами и слепящим глаза светом, она так же покорна ждала своей участи, как безропотно принимала свою судьбу всю жизнь. Она не знала, за какое преступление ее привезли сюда – так же как вчера не поняла, за что могли арестовать его. Скрипнула дверь и в комнату вошли. Пока человек не заговорил, Розина даже не знала, мужчина это или женщина. Она слушала его слова, не замечая, как предательски дрожит его голос, и понимала: за что она здесь, за что взяли его... «Отец, я верила тебе, но ты ошибся. Не такое будущее ты желал для своей дочери.» - Я ничем не могу вам помочь, как бы не хотела. Я ничего не знаю. Ее била дрожь – толи от холода, толи от страха, толи от безысходности. Но слова были чистой правдой – муж не знакомил ее ни с кем из своих друзей – только с родителями. Никто не бывал в их доме, супруг никогда не заводил разговоров о политике – только о них, о их жизни, о детях, и прочих исключительно лично-бытовых вещах.
Кевин: Женщине уже сейчас было плохо. Не нужно было быть психологом, чтобы это видеть. А должно стать ещё хуже. Знает она или не знает – всё будут проверять и перепроверять. Может быть, даже не ради того, чтобы добиться чего-то с испуганной молодой женщины, которая скорее всего говорит правду, а ради того, чтобы вытрясти, искоренить даже малейшие намёки на «вольнодумство». «Кто не с нами – тот против нас!» «Англия превыше всего…» Какая Англия?! Вот она, Англия, сидит на стуле и дрожит, не зная, куда девать глаза от резкого света. И будут терзать эту Англию, чтобы выбить из неё всё, выхолостить, постричь, покрасить под один фасон и поставить штамп: «Проверено! Может существовать!» Существовать… Потому что жизнью это назвать будет уже невозможно. А может, будут мучить эту миссис Соринсон просто ради того, чтобы мучить её мужа. Потому что если он в чём-то замешан… Кто его знает, может быть, замешан, а может быть, нет. Но всё равно будут ломать его и из-за него будут ломать эту женщину. Кевин почувствовал, что начинает ненавидеть этого мистера, кто бы он ни был. О чём он думал, когда женился?! «Так, а сейчас возьми себя в руки. Мразь здесь ты. Так и веди себя соответственно. А то никакой выдержки не хватит, чтобы скрыть, какого ты мнения о том, что происходит». - Миссис Соринсон! Отвечайте только на те вопросы, которые я вам задаю. – Он не стал уточнять, что сперва спросил как раз о том, что она знает о связях мужа. Но посчитал, что даже если будет периодически валять глупости – для новичка в этом нет ничего удивительного. – Согласны ли вы на сотрудничество? Подследственного полагается запутать как можно основательнее, запугать и вообще погрузить в самые глубокие из доступных сознанию глубины отчаяния. Если он хорошо выполнит эту часть работы, может быть, не придётся звать помощников?... Кевин сам себе мог возразить, потому что если его начальство захочет, чтобы хорошенько напугался мистер Соринсон, а Кевин хорошенько ознакомился со всеми нюансами своей работы – ничего избежать не получится, что бы он ни делал. Ему казалось, что он тонет. Погружается всё глубже и уже не может дышать. Но контролировать своё собственное внешнее поведение он уже понемногу научился. Поэтому даже если бы не светил этот безжалостный свет – миссис Соринсон вряд ли прочитала бы на его лице сочувствие к своим страданиям.
Memory: Розина Соринсон - Да. – Послушно ответила Розина на поставленный вопрос. А на все последующие честно отвечала: - Не знаю. Она подтвердила свое имя, имя своего мужа, имена и места жительства своих и его родителей. Девушке и в голову не пришло, что им это может чем-то грозить, да и информация не была тайной – наверняка у «Пальца» есть досье на каждого англичанина, в какой бы далекой глуши он не жил. Розина молча радовалась тому, что муж на самом деле не рассказывал ей ничего, хотя, она честно сомневалась, что он мог быть замешен в чем-то крамольном. Самым большим их преступлением перед партией была национальность, но за это, насколько знала миссис Соринсон не сажали и не допрашивали. А если бы это было не так, если бы он рассказал ей что-то – она бы не выдержала, рассказала бы все что знала. Она не чувствовала в себе особого геройства. Она была обыкновенной женщиной с такими понятными желаниями и потребностями – дом, семья, дети, тихая неприметная жизнь, которую можно раскрасить светлыми красками при помощи одной только любви, даже если за окном гроза. Она не чувствовала в себе сил бороться с человеком, сидящим напротив, или со всеми теми, кто стоял за ним. Она не была создана для борьбы – она была создана для жизни. - Не знаю. – Как заклинание повторила она в ответ на очередной вопрос. А потом увидела еще одну фигуру в прямоугольнике открытой двери. На этот раз человек был одет в белое. Послышался звук колесиков по полу и в круг света попал передвижной столик, на котором зловеще поблескивали предметы, вызывающие содрогания, хотя девушка и не могла определить их точное назначение. - Нет. – Прошептала она, чувствуя как по щеке скатывается горячая слезинка.
Кевин: Новое действующее лицо безусловно произвело впечатление на миссис Соринсон. Но что она могла сказать, если ничего не знала? Одним видом предметов на столике невозможно было заставить её вспомнить того, что было ей неизвестно. Поэтому вслед за человеком в белом зашли ещё двое. Ведь даже такая худенькая и слабая женщина могла очень сильно сопротивляться, стремясь уйти от боли. Даже если страх парализовал её в первый момент, её тело не могло не пытаться ускользнуть, вырваться, когда его будут терзать и мучить. Одно Кевин мог сказать точно: в такие тонкости допросной техники его никто не просвещал. По сему, что делать дальше – он не имел ни малейшего представления. Но он чувствовал, что это и не важно. Ведь рядом были специалисты. А ему нужно только снова и снова повторять вопросы, пока кто-нибудь из них двоих – его и этой женщины – не сойдёт с ума. - Кто приходил к вам чаще всего? Назовите имена ваших знакомых. Большинство предметов на столе он видел первый раз. Но нетрудно было догадаться об их назначении. Человек в белом взял подготовленный заранее шприц – и двое схватили миссис Соринсон за руки, чтобы она не вздумала вырываться. Женщина плакала. Кевин чувствовал, что рубашка на его спине взмокла и прилипла. И почему-то это его сильно раздосадовало. Как ни странно, от крайних шагов его удерживал стыд. Ему было стыдно психовать и устраивать истерики (или смертоубийства), потому что с ним самим ведь ничего не делали, его не пытали, не били, не кололи какую-то дрянь, чтобы ослабить его волю. Он не мог просто сказать: «это мне не по силам» - и сдаться. Не имел права. Он уже дошёл до автоматизма, когда мало вдумываешься в то, что происходит. Он просто снова и снова спрашивал, равнодушным тоном заведённого механизма. С таким же успехом можно было записать все вопросы на плёнку и крутить её до бесконечности. На голову девушки надели металлическое кольцо с зажимами. Блестящее металлическое кольцо, которое становилось уже с каждым поворотом зажимов, Простой современный аналог того, что несколько веков назад делалось при помощи верёвочного жгута… - С кем встречался ваш муж?... Кто из знакомых мужа бывал в вашем доме?... Кевин ощутил животный ужас от негромкого скрежета зажимов, и этот скрежет не смог заглушить даже крик, вырвавшийся у миссис Соринсон. Хотя крик был намного громче. А может, это был её ужас, непонятным образом передавшийся ему? Потому что она этот скрежет слышала очень хорошо, шелест металла о металл должен был отдаваться в её голове, как гром набата. Выражение его лица не изменилось. Вопросы, всё тем же ровным голосом, такие же безликие и постоянные, продолжали звучать. А в голове, совершенно независимо от происходящего, крутилась мысль: у Виктора Гюго в романе «Собор Парижской Богоматери» есть один герой, монах, который влюбился в Эсмеральду и сам же предал её на пытки. А когда её пытали, он в отчаянии терзал себе грудь ножом, пользуясь тем, что под широкой рясой этого никто не видит. Рясы у Кевина не было, а строгий серый костюм не позволял производить подобные эксперименты. Да и ножа у него тоже не было. О чём он жалел, очень сильно, до полного отчаяния… Пока не понял, что ему уже всё равно. Тогда он перевёл взгляд на своих подручных, словно они сейчас были важнее всего прочего. И пристально посмотрел сперва на одного, потом на другого, пользуясь тем, что свет падает и на них и световая завеса так же не позволяет им видеть его лица, как не позволяет видеть его этой Соринсон, корчащейся в их руках от боли. И ему открылась истина: ничего здесь, на Земле, не проходит бесследно или безнаказанно. И он однажды будет на месте этой миссис, виноватой только в том, что кому-то не вовремя пришло в голову жениться на ней. Возможно даже, ему придётся испытать куда более сильную боль. Но даже если он испытает все муки всех людей, прошедших через допросы и дознания здесь, в стенах этого здания, даже если испытает в тысячу раз больше – это не будет ему искуплением. Никогда и ничто не снимет с него его вину за то, что сейчас происходит. Никогда! - Довольно. – Его голос на удивление прозвучал спокойно, тихо, едва ли не ласково, но пробился через стоны и возню. И ему повиновались, ослабив зажимы и освободив голову миссис Соринсон. – У вас есть возможность ещё раз подумать над моими вопросами, миссис Соринсон, – сказал он через паузу. - Вы слышите меня? Постарайтесь сосредоточиться. Мы попробуем поговорить ещё раз.
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс Кетрин наблюдала за коллегой из соседней комнаты, перегородкой служило стекло, непрозрачное с одной стороны – заключенная не могла видеть даже зеркальную поверхность, так как та была погружена в тень. А в тени отражается только тень. Кевин держался хорошо. Правильный тон, запутывание и без того перепуганного до полусмерти человека. Очень мало кто рассказывал все правду просто при такой мирной во всех отношениях беседе. Хотя, слушая миссис Соринсон, Кет все больше убеждалась, что девчонка на самом деле ничего не знает. Но главной добычей была не она, а ее супруг, которого привели в тот самый момент, когда в соседнюю комнату вошел мужчина в белом халате. Мистер Соринсон вчера проявил недюжее упрямство, никакие доводы не заставили его рассказать следователям то, что им было нужно. Вот и пришлось съездить за милой молодой супругой. Человеку гораздо проще терпеть боль, чем видеть, как пытают дорогое ему существо, человека, за которого ответственен перед богом, перед людьми, перед семьей. Вот и сейчас метод подействовал – мужчине хватило десяти мину, чтобы взмолиться о пощаде и пообещать рассказать все. Вопросы и ответы чередовались с впечатляющей быстротой. Список имен рос, что значило, что уже завтра в соседних камерах будут сидеть другие люди, которым будут задавать все те же вопросы, и так до тех пор, пока ни единого световца не останется на свободе. Крики за стеной прекратились. Кетрин посмотрела за стекло: что-то было не так... Подойдя к терминалу, она промотала запись до фразы «Довольно.» «Хорошо, что с мистером Соринсоном уже закончили!» - Вздохнула Кет. – «И каким местом он думает?» Девушка за стеклом облегченно вздохнула и в который раз заверила в готовности сотрудничать. Но это уже не имело никакого смысла, как и дальнейший допрос, пока не проверят все то, что наговорил ее муж. Включив микрофон, наушник от которого был у Кевина в ухе, она ограничилась одним словом: «Заканчивай.»
Кевин: После команды «Заканчивай» вздоха облегчения не последовало. Он просто неспособен был сейчас вздыхать с облегчением. Хотя то, что допрос можно наконец прекратить, а не гнать всё то же самое по кругу, ожидая, что ещё сделают с этой девушкой, было кстати. Нервы у Кевина сейчас были на пределе. - Проводите арестованную в камеру, - сказал он. Потом дождался, когда миссис Соринсон уведут. И только после этого встал и вышел в коридор. В голове было достаточно пусто, чтобы не задумываться сейчас ни в малейшей степени, правильно он себя вёл или нет. Если скажут, что он слишком рано прекратил пытку – он, конечно, возразит и скажет, что девушка всё равно ничего не знает… Нет, он скажет совсем другое, потому что нужно сказать другое. Он скажет, что по его мнению нужно периодически давать подследственному возможность не только кричать, но и говорить. И если это не так – нужно было разъяснить заранее. Гораздо проще выполнять поставленную задачу, когда лучше понимаешь её смысл! «Так, прекрати психовать, ладно?» Он выпрямился и стал ждать, когда появится мисс Вейс. Может быть, он и выглядел немного рассеянно, но этому удивляться не приходилось. Всё трудно первый раз. «Погоди, привыкнешь, может быть ещё и удовольствие от этого начнёшь получать, - издеваясь сам над собой подумал он. – А что? Надо же хоть чем-то компенсировать себе неприятности». Так было проще: издеваться, язвить. А если постучать головой о стену – вообще отлично. Да нет, это уже совершенно не важно. Всё уже сделано. Обратно не повернёшь, так что и стенки не помогут. Как только появилась Кетрин Вейс, он шагнул навстречу. Может быть, даже слишком поспешно. Но сейчас особенно остро пришла мысль, что нужно добраться до Малявки и передать ей список. Сейчас весь смысл жизни сосредоточился вокруг этого списка. Да и рабочий день кстати подходил к концу. Если конечно не случится чего-то особенного и ему не придётся задержаться. Но ради такого случая он и назначал встречу на довольно позднее время. Чтобы уж точно успеть. - Мисс Вейс! Было бы гораздо лучше, если бы меня с самого начала поставили в известность, к чему именно нужно прийти. Тренировки – это конечно хорошо, но не зная, чего именно я добиваюсь, вряд ли можно правильно спланировать то, что делаешь. Высказав всё это, он посмотрел на «шефа», понимая, что выглядит взъерошено и неплохо было бы хотя бы посмотреть на себя в зеркало. Но свой собственный внешний вид его сейчас меньше всего интересовал.
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс - Вам были даны вполне четкие указания! – С легким раздражением ответила Кетрин, резко переходя на «вы». По этому «вы» было легко определить, что женщина раздражена. Конечно, Кевин был хорошим парнем, но только что он едва не провалил допрос и все из-за собственного упрямства. - Каким бы гением не был каждый из нас в отдельности, но при исполнении – мы только части одного большого сложного механизма, и от четкости нашей работы зависит эффективность функционирования всей организации! – Она сделала глубокий вдох, успокаиваясь. – Если бы я сказала тебе, что девчонка только приманка, ты бы сразу начал делать ей поблажки. И не спорь! – Предотвратила она любые возражения. – Это уже проверенно и перепроверено сотни раз. Не ты первый, не ты последний. Взяв себя в руки, Кет взяла Кевина под руку и повела по коридору. - Ты слишком рано прекратил. На твое счастье, ее муж к тому моменту уже все рассказал, тоесть на сегодня все, теперь нужно проверить, насколько он был честным. Но в остальном ты молодец. Хорошо держался. Они как раз остановились, ожидая лифта. Посмотрев на мужчину, Кетрин улыбнулась. - Поздравляю с боевым крещением. И не забудь об отчете. Завтра утром – крайний срок, идеально, конечно, сегодня вечером. – Шум открывающейся двери сделал паузу в ее монологе. – И не советую напиваться – все равно не поможет, тоже проверенно статистикой. Хотя, - она усмехнулась, - я забыла, ты же не налагаешь на спиртное, ты же у нас гонщик.
Кевин: Было вполне естественно опустить глаза и выслушать все замечания по существу работы как и полагается, когда ты в чём-то провинился. Так что весь путь до лифта Кевин старательно смотрел себе под ноги. А когда они подошли к лифту и остановились, он уже достаточно овладел собой, чтобы поднять голову и спокойно перенести направленный на него взгляд, не испытав при этом желания кого-нибудь прикончить. «Поздравляю с боевым крещением…» Кевин проглотил едва не вырвавшийся комментарий и постарался сосредоточиться на дальнейших словах мисс Вейс. Осталось только кивнуть, принимая её слова к сведению. - Конечно, мисс Вейс. Постараюсь справиться с отчётом как можно быстрее. – Он снова вынужден был опустить глаза, чувствуя себя чем-то средним между подопытным кроликом и гильотиной. Хотя, вряд ли кролики и гильотины в состоянии переживать те чувства, которые сейчас усложняли ему жизнь. – За рулём проще, потому что понятнее, - прокомментировал он. Мисс Вейс направила разговор в то русло, плыть по которому было легче всего. Привычнее. – Но это в прошлом. Надеюсь, что не подведу вас больше. Они вошли в лифт. И уже через минуту были на том этаже, с которого началось сегодняшнее «посвящение». И хотя больше всего хотелось повернуться и убежать куда глаза глядят, он спокойно пошёл следом за «шефом». Рабочий день ещё не кончился. Если на то пошло, у него была уйма времени, чтобы справиться с отчётом. Может, и лучше будет сделать это сегодня. «А ведь ты привыкнешь к этому, - сказал он себе. – Так что всё, что ты говоришь этой Вейс – абсолютная правда. У тебя просто выбора нет. Впрочем, выбора нет ни у кого в этой стране…» На некоторое время можно успокоить себя такой мыслью. Но только на некоторое время. Хотя, именно это сейчас и необходимо. Поэтому он себя и успокаивал всё то время, пока они шли к кабинету мисс Вейс. - Если я вам сейчас не нужен – пойду писать отчёт, - сказал он напоследок. И понял, что меньше всего сейчас хочет встречаться с Малявкой. Но встречу было нельзя отложить, точно так же, как нельзя было отказаться от всего, что сегодня произошло.
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс - Удачи! – Улыбнулась Кет. Написание отчетов было самым скучным во всей их работе. Особенно напрягала необходимость сидеть за бумажками после насыщенного событиями трудового дня. - Занесете когда закончите – сегодня или завтра, но не позже десяти. Оставшись одна в кабинете, Кетрин села в кресло и положила ноги на стол, а ноутбук на ноги – с нее тоже был отчет, и его тоже нужно было еще написать. Потянувшись, она открыла документ и начала печатать. Вот только мысли с сухих казенных строк то и дело обращались к планам на вечер – закончить работу, возможно улизнуть пораньше, чтобы приготовить что-то вкусненькое для Чарли, потом проверить, как он сделал уроки. Уложить его спать. Затем почитать что-то из одобренного партией. Не слишком весело, но такой была ее жизнь, и нарекать на судьбу было бы неискренне. Кет не знала, почему именно в дни «посвящения» новых агентов, на нее накатывали воспоминания. До двенадцати лет ее жизнь была почти идеальной – и самыми большими проблемами казались оценки в школе, или прыщик на симпатичном личике. Девочка не замечала, как медленно родители отдаляются друг от друга – даже рождение малыша не смогло заставить их остаться вместе. А когда отец исчез, Кетрин пустилась во все тяжкие – она прогуливала школу, неделями не появлялась дома, едва замечая нового возлюбленного матери, у которого, впрочем, были более важные дела, кроме как заниматься чужими непослушными детьми. Именно эти дела и стали причиной того, что однажды вечером к ним в дом пришли люди с черными мешками наперевес. В отсутствии главного виновника торжества, решили взять его сообщницу. Кетрин всегда сомневалась, что мама могла иметь хоть какое-то отношение к делам возлюбленного. На следующее утро, девушка обнаружила катастрофу и поняла, что нужно срочно что-то делать. Для начала она сдала сотрудникам «Пальца» маминого любовника, рассказав, когда и с кем видела его, припомнив всех гостей, которых едва замечала краем глаза в редкие набеги домой. Затем добилась опеки над братом, и, пользуясь расположением сотрудников «Пальца», стала учиться, чтобы и самой вступить в эту организацию. Тогда это был единственный способ сохранить остатки семьи.
полная версия страницы