Форум » Glimpses of the past » Посвящение в палачи. Декабрь 2016 года, Лондон. » Ответить
Посвящение в палачи. Декабрь 2016 года, Лондон.
Кевин: 12 декабря 2016 года. Допрос Розины Соринсон. Стажировка нового сотрудника Кевина Макнамары (в будущем - Макгвайера). Действующие лица: Кевин Макгвайер, сотрудник "Пальца" Кетрин Вейс, Розина Соринсон.
Ответов - 36, стр:
1 2 All
Кевин: Кевин нашёл свободный комп (поскольку своего персонального ему пока не полагалось) и сел «писать отчёт». На самом деле он был далёк и от отчёта, и вообще ото всего. Особенно далёк от предстоящей встречи с Малявкой. В голове крутились обрывки вопросов, которые он так старательно задавал миссис Соринсон. «Миссис Соринсон… миссис Соринсон…» Кевину казалось, что это имя никогда не изгладится из его памяти. Оно словно выжжено в его мозгу калёным железом, или выдавлено тем обручем, которым сжимали голову девушки. Сейчас ему не отчёт следовало писать, а минимум – публичную покаянную речь с самобичеванием и самосожжением в финале. Он понял, что уже минут десять крутит в голове картинки ареста и допроса, уставившись в монитор успевшего «заснуть» компьютера. Пришлось срочно взяться за составление отчёта. Но тут всё оказалось проще: сухие слова ложились как надо, словно кирпичи в кладку. Никаких эмоций. Впрочем, перечитав то, что получилось, Кевин крепко задумался. Пожалуй, за такой абсолютной отстранённостью ещё больше сквозит неприятие всего, что он пишет, чем если бы он написал большими буквами: «Ненавижу!» И расписался бы под надписью. «Так нельзя. Это не отчёт, это нота протеста! Нельзя так… Сейчас ты снесёшь всё это – и постараешься ещё раз». Он действительно сбросил всё, что написал – и начал заново. Но постарался больше не отвлекаться и составлять слова так, чтобы они выходили как можно более нейтральными. Да, он новичок, некоторая эмоциональность ему свойственна, без этого никуда. И не нужно её прятать. Иначе тот, кто читает, задастся вопросом: не слишком ли он профессионально отрешён от темы своего отчёта? Переписав ещё минимум дважды, он под конец так включился в перестановку фраз, подбор и компановку слов, что даже перестал приходить в ужас от смысла записанной информации. Закончив и перекинув информацию на флешку, он стёр все свои потуги с компа и встал. Времени было не так уж много, оказалось, что он справился даже быстрее, чем ожидал. «Оно и к лучшему», - подумал Кевин, отправившись в кабинет «шефа». Постучав, он вошёл. - Мисс Вейс! Простите за беспокойство. Я принёс отчёт, но не знаю, достаточно ли полно осветил всё, что следовало. Это было логичным беспокойством. И Кевин логично обеспокоился.
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс Кетрин читала первые сводки о проверке информации, предоставленной мистером Соринсоном – не все имена и адреса пока подтверждались, но уже несколько человек из «Света» были арестованы и ними занимались другие агенты. Работая в «Пальце» нельзя было ожидать, что ты будешь ответственен за всю операцию от начала и до конца – это было физически невозможно, учитывая количество усилий затрачиваемых на каждого неблагонадежного элемента, и их численность, которая со временем только росла. Кевина она встретила с улыбкой. Он справился очень быстро, как для первого раза. Взяв предъявленную флешку, она засунула ее в порт и, открыв документ, пустила на печать. - Мы хорошо поработали. Уже взяли четверых. С ними беседуют, так что к утру работы может стать невпроворот. Выудив откуда-то из-под стола свежеизжованный принтером лист, она внимательно прочла отчет Кевина. Впечатляло. Как для новичка это было просто шикарно. «Не забыть направить нашим аналитикам.» - Отметила в уме женщина. Каждого агента все время проверяли свои же. - Отлично! Разве ты изучал литературу? Тебе бы в отделе агитпропаганды работать! Конечно это была шутка – туда брали только агентов с приличным стажем. А вот в оперативном отделе хороших людей вечно нехватало. Как бы много их не было, в случае авралов все работали в три смены неделями подряд. Отчет Кевина, вместе с отчетом самой Кет отправились в архив, где с ними могли ознакомиться все желающие, имеющие необходимый код доступа. - Я горжусь тобой, Кевин. Будешь продолжать работать так же правильно, и тебя ждет прекрасное будущие в нашей организации.
Кевин: На комплемент положено было слегка смутиться. Впрочем, с точки зрения Кевина комплемент был действительно на столько сомнительный, что смутиться получилось самым натуральным образом. Поэтому Кевин буркнул что-то насчёт того, что старается. И посмотрел на часы. В принципе, он мог на полном основании повернуться и уехать домой. Если, конечно, не произойдёт ничего срочного и ему не придётся задержаться. Время до встречи с Малявкой было, и Кевин чувствовал, что сейчас этот «перерыв» необходим ему, как воздух. - Если я пока не нужен – могу я уйти? – спросил он. А потом так получилось, что следующий вопрос он задал, даже не задумываясь: - Скажите, мисс Вейс, вам ведь точно так же приходилось… привыкать к этому? С точки зрения обычной человеческой психологии ничего необычного в вопросе не было. Как новичок, Кевин просто не мог его не задать. Тем более, что до сих пор он не снискал себе славы человека, который ведёт себя замкнуто и говорит только тогда, когда приказывают. Напротив, он считался достаточно простым и способным переспрашивать там, где другой побоялся бы показаться дураком. Но некоторые находили это вполне положительным, потому что бояться действительно нужно лишь того, кто «не сказавши – подумает». А Кевин производил впечатление человека открытого и непосредственного. Он словно весь был «на ладони», что, учитывая его возраст, было неудивительным. На самом деле, он терялся в догадках. Мисс Вейс не производила впечатление особы, которой чужие страдания доставляют удовольствие. И тем не менее, в ней не было ни капли сомнения в том, что такие, как миссис Соринсон, должны страдать. Отлично зная, что девушка ни в чём не виновата, а её всё равно подвергают пыткам, Кетрин Вейс видела в этом только работу, только возможность развязать язык мужу этой Соринсон. Что это? Выработанный специальным тренингом цинизм? Или здесь постепенно все такими становятся? Или есть какие-то особенные способы обработки, чтобы своим сотрудникам было всё равно? Или это – элементарный страх самой попасть на место таких вот, как миссис Соринсон? И подчиняясь этому страху, человек закрывается от всего человеческого, становясь только винтиком в общей системе, направленной на подавление таких же человеческих чувств в остальных жителях этой страны? Всего этого Кевин, естественно, не сказал. Он просто задал вопрос, который свойственно было задать новичку. И ждел ответа. Хоть какого-то. Словно это было жизненно важно. Действительно было. Потому что сейчас и здесь он, Кевин Макнамара, становился таким же, должен был стать таким же, хотя бы для взгляда своих коллег. А уж что при этом будет делаться у него внутри… С этим он как-нибудь справится сам. Если справится…
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс - Привыкать? – Кет искренне удивилась заданному вопросу. В «Пальце» было не принято обсуждать личную жизнь сотрудников, доколе аналитический отдел не сомневался в благонадежности сотрудника. Женщина невидящим взглядом посмотрела туда, где полки для бумаг встречались с потолком. - Восемь лет назад в одной из камер внизу допрашивали мою мать. Она не была виновата ни в чем, кроме выбора любовника, по уши увязшего в играх против правительства. Когда ее взяли, его не было дома. На утро я нашла брата в шкафу, где он любил прятаться, так что фингермены его не заметили. Тогда у меня был только один путь, если я хотела сохранить остатки семьи – сотрудничать с «Пальцем». И я сотрудничала. Они взяли с десяток человек. Мне позволили усыновить брата и отправили учиться. На первом допросе я старалась не представлять ее лицо, освещенное слепящей лампой. А потом вспомнила о Чарли. Я не хотела, чтобы однажды он очутился прикованный к стулу там в подвале. Я сделала свой выбор давно, и не могла позволить собственным призракам разрушить то, что строилось с таким трудом. Кетрин прошлась по кабинету из конца в конец и обратно. Обхватив себя руками за плечи, она посмотрела в темное окно. - У каждого из нас есть те, ради которых мы служим своей стране. Родные и близкие, которые заслуживают лучшей жизни, которую каждый из наших сотрудников помогает строить. Мы все делаем осознанный выбор, и коли он сделан, нет смысла оглядываться и задумываться над такой страшной фразой как “если бы”. Ни с кем никогда Кет так не разговаривала раньше. В ее словах не было никакого компромата – начальство знало, какие ниточки заставляют ее исправно выполнять свою работу, и умело вовремя дергать за них. Тяжело было рассказывать подобные вещи чужому по сути человеку, пусть и ей симпатичному.
Кевин: «И чего ты добился?...» Он не ожидал откровенности. Совершенно не был к ней готов. И несмотря на парадоксальность такого вывода, понял вдруг, что его самого во многом сюда привели именно такие простые соображения – согласиться служить здесь ради близких. А потом, после очередной тягостной встречи с этими «близкими» он встретил Малявку – и всё изменилось. - Кевин! Он глубже спрятал лицо в подушку, стараясь не шевелиться и делать вид, что спит. Но мать знала, что он притворяется, что он просто не может заснуть после того, что произошло в очередной энный по счёту раз. Во всяком случае, так быстро. - Кевин! Я знаю, что ты не спишь. Он почувствовал, что она присела на край кровати. «Ну и пусть…Какое мне дело?...» - Кевин! Ну почему ты так себя ведёшь? – В её голосе усталость мешается с упрёком. – Неужели ты не понимаешь, что нельзя так? Или ты думаешь, что отцу нравится наказывать тебя? Он резко повернулся и сел, злыми глазами глядя на полноватую женщину, кажущуюся такой мягкой и доброй. - Если бы ему не нравилось, он бы не бил! Она отшатнулась, хлопнув его ладонью по лицу. - Не смей так говорить! Он – твой отец. - Мама! Почему у вас больше нет детей? – Он ошарашил её вопросом. – Если бы у вас ещё были дети – я бы ушёл из дома! Ради них, ради своих родителей, он не отказался от службы в «Пальце», потому что если бы он отказался – неприятности обрушились бы и на них тоже. А теперь неприятности обрушатся наверняка, потому что рано или поздно он не выдержит, или его вычислят – арестуют, бросят в одну из этих допросных камер, потом, если будет упорствовать – ещё дальше, туда, куда попадают особо упорные, потому что допросная камера – это не самое страшное место здесь и пока ты в допросной камере – у тебя ещё есть надежда хоть на что-то, хоть на то, что ты можешь избежать более страшной участи. Нет, он никогда не любил своих родителей, но он содрогнулся от одной мысли о том, что его мать однажды может оказаться на месте этой Соринсон… А она окажется потому что он ушёл и сделал свой выбор. Кевин посмотрел на мисс Вейс, только теперь в его взгляде было гораздо больше понимания, словно он смог наконец объяснить для себя, почему она живёт так и почему он сам живёт именно так. Несмотря на всю разность из подхода к жизни, он почувствовал, что сочувствует своему «шефу», чисто по человечески сочувствует и не может осуждать её, несмотря на то, что она предпочла стерпеть и остаться одной из тех, кто сидит по эту сторону стола. - Извините, - сказал он тихо. – Вы правы. Ради близких… Я ведь тоже сделал выбор. – Это была чистая правда. – Просто я слишком впечатлительный. Надеюсь, это пройдёт.
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс Кетрин хотелось, чтобы мужчина ушел. Если уж он был явно не в настроении успокаивающе обнять ее, с возможным продолжением банкета, то она не хотела, чтобы он смотрел на нее такими глазами... Глазами полными, жалости, как ей казалось. Она не любила жалость. Она ненавидела жалость. Так и хотелось бросить эту жалость в лицо тому, кто снизошел до этого насквозь лживого чувства. Ведь что по сути стоит за ним – скрытое злорадство, что беда случилась с кем-то другим. С кем-то, кого можно пожалеть, ликуя в душе, что собственная жизнь удалась. Ура. Ура. Ура... Обернувшись, она посмотрела на Кевина. Посмотрела так, как обычно смотрела на заключенных на допросе: холодно, отстраненно, оценивающе. - Каждый из нас делает выбор. Осознанный выбор. И те, кто имеет глупость потом сомневаться в правильности своего решения, заканчивают там же, где и сегодняшняя арестованная. Подойдя к столу, она взглянула на монитор – часы показывали окончание рабочего дня, а окошко внутреннего чата мигало сообщением от непосредственного начальника Кет, с просьбой занести распечатки отчетов, перед уходом. Нажав на печать, она сходила к шкафу за пальто, которое накинула на плечи, возвращаясь за бумагами. Положив их в папку, она направилась к двери, по дороге к которой все еще стоял Кевин. - Ты привыкнешь. Должен привыкнуть. – Кетрин улыбнулась и, поцеловав мужчину, вышла, направляясь в кабинет в конце коридора, чтобы занести документы и наконец вырваться домой.
Кевин: Он посмотрел ей вслед и только усилием воли заставил себя расслабиться и подумать о том, что рабочее время вышло и ему после всех переживаний лучше бы было отправиться домой. Чтобы потом, незаметно выбравшись из квартиры, умчаться на встречу с Малявкой. «А ведь я её обидел, - подумал он, вспоминая, как изменился взгляд мисс Вейс. – Понять бы – чем? Нет, всё-таки я – абсолютный законченный кретин!» Он вышел из кабинета и закрыл дверь. Мисс Вейс ушла к начальнику, но она вернётся по этому же пути, чтобы выйти к лифту. И здесь он может снова с ней столкнуться. Кевин повернулся и пошёл к лифту. В сущности, у него был вагон времени, чтобы дождаться «шефа»… Зачем – он не представлял, но почему-то ему казалось, что это необходимо сделать. «И что ты ей скажешь? Да на кой фиг ты вообще ей дался? Ну, это можно обставить, как случайность… А зачем? По-моему, она сейчас меньше всего хочет тебя видеть. Так что просто нарвёшься на очередной такой вот взгляд. Нет, надо уходить. Хватит на сегодня впечатлений». Он действительно забрал свою куртку и направился к выходу. Но вместо того, чтобы зайти в лифт, остановился… И вспомнил миссис Соринсон. А потом свою мать, и ещё какую-то неизвестную ему женщину, которая была матерью мисс Вейс. Нет, это было совершенно невозможно, просто немыслимо! Хотелось убежать, испариться, провалиться раз и навсегда и больше уже никогда не видеть ни этого заведения, ни вообще всей страны, никого и ничего. Но вместо всего этого он нажал кнопку вызова и когда лифт приехал, спокойно зашёл внутрь и нажал нужный этаж. И даже не дёрнулся остановить закрывающуюся дверь. По счастью, в кабине никого не было. Но он вовремя спохватился, что даже здесь есть «глаза», от которых не спрячешься. Кажется, он уже начал привыкать к тому, что все чувства должны оставаться внутри, за непроницаемой завесой. Так же, как у мисс Вейс. И незачем им вылезать наружу. Разве что… Разве что, его не переведут к другому начальнику, чтобы он больше не видел Кетрин Вейс. Потому что в противном случае рано или поздно она добьётся с него всего, чего захочет. Просто потому, что он действительно её жалел. Как жалел всех, кто попадал в руки его коллег. Потому что её положение мало отличалось. Да, она была по эту сторону лампы. Да, она находила в своей службе именно то, что ей нужно. И всё равно, он не мог бы это объяснить, но мисс Вейс была для него там же, где миссис Соринсон. Было больно, так что хотелось кричать. Почему?! Почему всё так?!! «Ты обещал Малявке привезти список, - напомнил он себе. И эта трезвая мысль помогла взять себя в руки, при чём не только внешне, но и внутренне. – Просто делай дело, за которое взялся. Ты не спасёшь Кетрин Вейс. Ты только угробишь ещё и Малявку. Потому что если ты выдашь себя – из тебя вытянут сведения и о ней тоже. Не геройствуй, будет именно так. Можешь дать гарантию, что промолчишь? Нет. Гарантию тут никто не даст… Значит, иди и делай то, что обещал. Тебя ждут. Здесь ты по крайней мере хоть что-то можешь сделать». Он вышел из лифта с совершенно непроницаемым лицом и направился в гараж, к своей машине, покрашенной, приведённой в надлежащий для солидного служащего вид. И тут вспомнил, что оставил такой вожделенный список вместе с документами, когда переодевался. Сердце тут же ухнуло куда-то вниз, каким-то чудом Кевину удалось сохранить нормальное выражение лица - и он быстро направился в обратную сторону. Смог даже сказать кому-то из сослуживцев, попавшемуся навстречу, что забыл водительские права. Похоже, везение его кончилось, потому что лифт уже уехал и Кевин, прождав напрасно несколько минут - побежал пешком. "Если кто-то случайно увидел твои документы и случайно взял в руки, даже с хорошими намерениями, и увидел между ними листок - это конец! Растяпа! Кретин! Идиот!..." Он влетел единым махом на несколько этажей, и только потом заставил себя пойти медленнее и не производить слишком много шуму. на его счастье, никто не заходил в кабинет и Кевин спокойно забрал документы, постепенно успокаиваясь и восстанавливая дыхание. Сунув всё поглубже в карман, он вышел и направился к злосчастному лифту, который так и плавал до сих пор где-то по другим этажам.
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс Распрощаться с шефом за две минуты не удалось, к огромному разочарованию Кетрин, которая мысленно уже была дома, с братом. Шеф, очередной раз поссорившись с супругой, усадил сотрудницу себе на колени и стал рассказывать, как нелегка жизнь среднестатистического английского фингермена. Его басовитый голос все звучал и звучал, напоминая то раскаты грома, то рев водопада. А Кет смотрела на снежинки, которые кружились за окном – первый снегопад в этом году. Чуть-чуть недотянул до Рождества. Впрочем, это не был рождественский снег – густой и лапатый, который щедро укрывает как землю, так и голые ветви деревьев, которые потом коварно посыпали им прохожих в солнечные дни. Нет, сегодня снег был другим – он пришел вместе с морозом, колючим и одновременно прекрасным. Крошечные хрусталики танцевали на ветру, и женщине хотелось оказаться по ту сторону стекла, идти по притрушенному белым асфальту, любуясь, как алмазная пыль снега взметается вверх сверкая в свете уличного фонаря. Хотелось слушать тишину такого вот вечера, когда даже в толпе остаешься один на один со всей этой красотой. Поцеловав на прощание шефа, который, кажется, рассчитывал на нечто большее, но так некстати отвлекся на телефонный разговор – с женой, - Кетрин встала и, одарив бывшего любовника лучезарной улыбкой, покинула кабинет. Давний роман с начальством изредка имел такие вот рецидивы, но больше не доставлял женщине удовольствия. На ходу запахивая полы пальто, надевая шапочку, которая едва могла сдержать непослушные кудри, и, заматывая на шее широкий шарф, Кетрин поспешила к лифтам, ничего не замечая вокруг – все ее мысли были заняты предстоящей прогулкой, наедине с первым снегом. Все равно домой пешком было быстрее, чем в переполненном в час пик транспорте, водить же Кет не любила.
Кевин: Напряжение отступило, чему вполне способствовала пробежка пешком наверх по лестнице. Кевин подумал, что всё-таки ему пока везёт, хотя нужно быть безнадёжным кретином, чтобы полагаться на везение. Значит, нужно научиться держать себя в руках и контролировать ситуацию, что бы ни происходило. «Давно пора», - заметил он себе. Мисс Вейс шла по коридору, казалось, не замечая ничего. Кевин отступил в сторону, потому что нелепость этой встречи была видна невооружённым глазом. Самое время начать объяснять, что он забыл водительские права, а вовсе не специально здесь задержался, чтобы столкнуться снова. И как на зло, коридор был пуст, то ли все остальные уже разошлись, то ли просто не повезло… Но прятаться было негде, разве что забежать за ближайший угол. Ага, хорош же он будет, если она это заметит. А ведь заметит обязательно. Профессионал, как-никак. Поэтому он остался стоять, поджидая лифт. «Нужно было пойти по лестнице…» Сейчас Кетрин Вейс казалась просто девушкой, довольно юной ещё, такой, каких много. Если бы он не знал – он ни за что не подумал бы, что она работает в «Пальце», да ещё курирует новичков вроде него. Просто ещё одна стройная фигурка, под стать зимней погоде, в никак не желающей подчиниться шапочке и рыжих кудряшках. Он не мог забыть, кто она, но не мог и отделаться от чувства, что совершенно несправедлив и не должен осуждать того, кто так же вынужден подчиняться законам жизни в этой стране. Если на то пошло – он ещё хуже, потому что пытается вести двойную игру, шпионит, кичится своими принципами, с которыми сам же и расстаётся по мере надобности. «Ещё хуже… Вот ведь ситуация!....» Понимая, что затевает опасную игру и возможно, нарывается на совершенно неожиданную реакцию, Кевин вместо того, чтобы постараться исчезнуть, заговорил первый. - Вас подвезти? – Он сделал вид, что ничего необычного нет в том, что они столкнулись. – Я права забыл, пришлось вернуться. В сущности, он сказал истинную правду и поэтому его обычная непосредственность не была напускной ни в малейшей степени. Он подумал, что если его пошлют лесом – в этом тоже не будет ничего необычного, поэтому просто пожал плечами, крутя на пальце кольцо с ключами от «Ниссана».
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс Услышав голос Кевина, Кет удивилась – она пребывала в полной уверенности, что он давно ушел: сбежал домой, или в бар, или к пассии (очевидно, такая имелась) чтобы оказаться как можно дальше отсюда, чтобы в спиртном, или в постели забыть о событиях сегодняшнего дня. Сама она в свое время наутро проснулась в обнимку с шефом и запредельным похмельем (при том, что во времена бурной юности, думала, что испробовала все методы издевательства над собственным организмом); временами ее терзали смутные сомнения, что бос затащил ее в постель в бессознательном состоянии, сам же мужчина до сих пор не сознавался. - Не сегодня, – улыбнулась Кетрин в ответ на заданный вопрос. – Там снег и я хочу пройтись. Но ты мог бы составить мне компанию. Лифт отозвался мелодичным перезвоном и гостеприимно расползся дверьми. Войдя, женщина подождала, когда Кевин к ней присоединится, и нажала на нужный этаж – далеко не самый последний в длинном ряду кнопок. - Ты когда-нибудь гулял когда идет снег? – Продолжала она развивать тему. – Вот такой вот мелкий и колючий, сдобренный морозом, расцвеченный огнями улицы, танцующий на ветру. Это так красиво – просто волшебно, словно оказался в другом мире. На лице Кетрин играла мечтательная улыбка. Снег напоминал ей о детстве, о том времени, когда еще не ушел отец, когда она была абсолютно счастливым ребенком. Ребенком, восприимчивым ко всему, особенно ко всему прекрасному. Со временем пришлось забыть о той детской восторженности, чтобы она не мешала жить, но некоторые поблажки Кет все же дарила себе – например прогулки в снегопад.
Кевин: Кевин с некоторым удивлением смотрел на мисс Вейс. Эта женщина сегодня только и делала, что его удивляла. Подсознательно он чувствовал, что должен быть как можно дальше и все эти удивления могут привести к последствиям слишком негативным. Если бы он отвечал только за себя, если бы не встреча с Малявкой… Но даже тогда, он скорее всего проникся бы желанием объяснить Кетрин Вейс, что… А что он мог ей объяснить? Что она не права и что человек не должен привыкать обходиться с другими людьми так, как обходятся здесь, в стенах этого заведения? А какое он имеет право соваться в её жизнь? Откуда он знает, чем жертвует эта женщина ради своего брата, ради того, чтобы этот её Чарли спокойно жил и не боялся, что и за ним придут с чёрным мешком? Пытаясь скрыть свою растерянность, он сунул ключи от машины в карман и вышел вместе с мисс Вейс под колючий снегопад. Пришлось ненавязчиво поднять воротник куртки. Кевин привык ездить на машине и не особенно заботиться о том, что одевается не по погоде. Но с другой стороны, он был достаточно вынослив и привычен к перепадам температуры, чтобы не бояться не такого уж сильного мороза, опустившегося сегодня на Лондон. Было даже кстати проветриться и занять свои мысли чем-нибудь не относящимся к проблемам, оставшимся за их спинами в покинутом здании. А машину он заберёт завтра, всё равно на встречу с Малявкой нужно добираться общественным транспортом. - Наверное, я обращал внимание на снег только в детстве, - сказал он после довольно длительной паузы. – Но это действительно красиво. Скоро Рождество… Первое Рождество, которое он встретит не в своём родном городе. А встречать Рождество вне дома он давно привык. «Семейный праздник» тяготил его наигранным весельем и неизменными попытками родителей наладить с ним отношения. Если учесть, что рано или поздно эти попытки всё равно переходили в упрёки, сперва замаскированные, а потом и вполне открытые и прямые – праздник Кевин никогда не воспринимал как праздник. Разве что, если встречал Рождество в компании друзей, где-нибудь подальше от дома. - Наверное, с изобретением автомобилей, человечество многое потеряло, - сказал он вслух, чувствуя, как ветер ерошит волосы, старательно пересыпая их снегом. Как ни странно, в этом не было ничего неприятного. Да и ненавистное здание, в котором он работал, осталось за спиной, а впереди была только улица, подсвеченная огнями и украшенная танцующим снегом. Этому равнодушному и холодному снегу не было дела до человеческих проблем, человеческой боли. Он одинаково стелился и перед невинным ребёнком, и перед безжалостным убийцей. «А кто ты? – спросил себя Кевин. – Мразь и фингермен. Так что расслабься и получай удовольствие. Снегу абсолютно всё равно».
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс Кетрин едва замечала присутствие мужчины – сейчас было не до него. Узорчатые хрусталики льда поблескивали на ткани ее пальто, путались в волосах. Она протянула руку и на алую кожу перчатки (черные она не носила, чтобы они не напоминали о работе) опустилось несколько снежинок. Хотелось смеяться и танцевать, побежать по улице с ветром наперегонки, крича во всю силу своих легких. Хотелось вернуть свои шесть лет, когда мир был прекрасным каждый день, вне зависимости от погоды. Когда на Рождество под елкой ждали подарки и сладости, когда с родителями можно было лепить снеговика во дворе, да такого, чтобы получился лучше, чем у других ребятишек. Она вдохнула морозный воздух полной грудью и оглянулась на Кевина. Его попытки завязать разговор на отвлеченные темы не заслуживали особого внимания, кроме того, что подобные старания найти тему для поговорить не о чем всегда умиляли Кет. Остановившись под фонарем, она дождалась, когда он ее догонит, а когда Кевин подошел, положила руки ему на плечи и, подняв голову, посмотрела на границу между освещенным пространством и темнотой – снежинки возникали в кольце света казалось из ниоткуда, спускаясь, сверкали в теплом свете. - Как прекрасно. – Прошептала она, делясь мгновением красоты с Кевином, но с ним одним – остальные прохожие, раздосадованные «сюрпризами» погоды мало заботили ее. Сейчас и здесь, в этой точки пересечения пространства и времени не существовало ни тоталитарной Англии, ни диссидентов, ни работы в «Пальце». Была только зима, мороз и снег, и два человека, освещенных мягким светом уличного фонаря.
Кевин: Сейчас нужно было либо плюнуть на всё и покатиться, куда тебя несёт скользкий каток этой странной и непредсказуемой жизни, либо сделать что-то такое, чтобы мисс Вейс навсегда сочла его недостойным своего внимания и впредь его присутствие не вызывало бы ничего кроме досады, в крайнем случае, равнодушия. А поскольку ни то, ни другое не выходило, Кевин просто посмотрел вокруг. Да, падал снег, и освещённое пространство делало картину очень фантастичной. Напоминало детство, когда в холодные зимние вечера он сидел у окна своей комнаты и наблюдал за тем, как кружатся снежинки. Наивный пятилетний пацан, который ещё не успел испытать на себе всех «прелестей» ни погоды, ни людских друг к другу отношений. Почему-то он хорошо помнил именно старую комнатку в мансарде, под самой крышей, из которой его переселили вниз, едва он пошёл в школу. А дальше? Неужели дальше его не интересовали снежинки за окном? Он не помнил… А она помнила. Хотя её жизнь была куда более непредсказуемой, чем его. И это её брат прятался в шкафу, когда забрали её мать. У него не было братьев. Может быть, к лучшему… Мисс Вейс была восхитительна сейчас. Он и представить себе не мог, что эта девушка может быть на столько восхитительной. Её лицо словно светилось изнутри. Сейчас ему казалось, что ни один мужчина не смог бы устоять, потому что в ней была сама жизнь, какой-то внутренний огонь, который манил и согревал одновременно. Казалось, что они вдруг очутились в другом мире, в котором не было ни «Пальца», ни запуганного Лондона, ни вообще Англии. Ничего. Будто прошли сквозь платяной шкаф и очутились в сказочной Нарнии. Сейчас из-за угла появится фавн, или из золотистого сияния фонаря вдруг материализуется волшебный лев. Кевин почему-то не смог вспомнить, как его звали – этого льва. Да и книжка осталась так далеко, в заколоченной мансарде… Иллюзия возможности какого-то фантастически-неправдоподобного счастья, пусть кратковременного, на столько захватила его, что Кевин сам не заметил, как его руки оказались на талии мисс Вейс. Перчатки он, кстати, тоже оставил где-то в машине, но пальцы не чувствовали холода. Словно сама эта девушка излучала тепло, которого так не хватало в этой несчастной стране… Кто-то прошёл мимо и на Кевина пахнуло дымом дешёвой сигареты, который прохожий пытался согреть себя в морозный вечер. Почему-то этот дым ударил сильнее молота, заставив очнуться. И вспомнить Малявку, с её вечным стремлением превратить окружающее пространство в дымный кисель. Малявку, с её ребячьей фигуркой и отчаянным цинизмом. Запах дешёвых сигарет и зверского пойла в пластиковой бутылке, кофейного суррогата, старых газет, эфемерную хрупкость обнажённого тела в твоих объятьях и маленькие ладони, которые он мог полностью упрятать в своих больших сильных руках. Кевин вздрогнул и убрал руки, словно вдруг вспомнил про субординацию. - Простите, мисс Вейс. Я как-то не особенно люблю Рождество. И вообще, было слишком нагло с моей стороны… Он не договорил, чувствуя себя одновременно абсолютным, законченным мерзавцем и круглым идиотом. «Впрочем, и то и другое недалеко от истины», - подумал он, вспомнив про бумажку в своём кармане.
Memory: Сотрудник «Пальца» Кетрин Вейс Кетрин оценила душевные метания мужчины, но осудить его не могла. Сегодня не могла. В любой другой день ее бы уязвило такое безразличие к ее «женским талантам», но сегодняшний день был особенный для Кевина. И только он мог решать, что делать со всем тем, через что пришлось пройти за последние часы. Только он и он один. Ей было слишком хорошо сейчас, чтобы злиться. И потом, даже фингермен имеет право на собственный «кодекс чести», и если в нем есть пункт о верности своей возлюбленной, то осуждать его за это глупо и в какой-то мере нечестно. А еще Кет знала, что предложи Кевин продолжить вечер у него, или в ближайшем отеле – домой она мужчин не приглашала принципиально, ни для кого не делая исключения – эта ночь все равно была бы единственной. А утром только ощущение безграничия собственного одиночества. И это чувство было не заглушить никаким количеством романов, независимо от их продолжительности. Этот милый мальчик, еще такой «живой» в их пропитанном тленом мирке, не мог подарить ей желанного чувства защищенности, стабильности и уверенности во всех долгих годах, которые впереди. Этого не мог подарить никто. - Не слишком. – Улыбнулась Кетрин. – Но решать тебе. Обняв Кевина, она поцеловала его, не обращая внимания на осуждающе-раздраженные взгляды прохожих, которые вполне справедливо полагали, что целоваться так лучше за закрытыми дверями и зашторенными окнами. Посмотрев на него лукавым взглядом, она засмеялась и, чмокнув в нос, отпустила. Подмигнув, бросила короткое «пока», и, развернувшись, побежала по улице, пугая своей жизнерадостностью и без того забитых жизнью прохожих. Это был чудесный вечер, и не имело значения, что осталось за толстыми стенами управления. Снег, мороз, приподнятое настроение, когда кажется, что счастье возможно, а впереди уют и тепло дома, наедине с единственным человеком, которого она действительно любила в этом мире. Чего еще может пожелать тот, кто обречен служить государству ради самого государства.
Кевин: Он смотрел вслед удаляющейся фигуре, не замечая снега, уже достаточно нападавшего за воротник и покрывшего волосы. Прохожие обходили его застывшую фигуру с опущенными плечами и ничего не выражающим взглядом. Наверное, кто-то даже посочувствовал, думая, что вот очередной человек, у которого возможно такие обычные для нынешнего времени неприятности: кого-то забрали, за кем-то пришли…. Ему понадобилось несколько минут, чтобы опомниться. Машинально стряхнув снег с головы, он сунул замёрзшие руки в карманы куртки и побрёл от фонаря, к ближайшей остановке. Не было смысла возвращаться за машиной, потом мчаться к себе на квартиру, чтобы оставить машину у Черри, а потом снова ехать через пол города… Все видели, что он ушёл провожать мисс Вейс. Да и вернуться к недавно покинутому зданию он сегодня не мог себя заставить, чувствуя, что передёргивает от одной мысли снова там очутиться. Холод наконец стал давать о себе знать, но Кевин терпел, словно это могло хоть немного искупить его вину. Поэтому добросовестно проторчал на остановке не меньше двадцати минут, не сходя с места, а потом затолкался в промёрзший автобус, едва сообразив, что как ни странно сел в нужный маршрут. Нужно было взять себя в руки и добраться до явочной квартиры. Он машинально сунул руку в карман и ощупал свёрнутую в четыре раза бумажку. На месте. Уже хорошо. Хотя бы не зря… Что «не зря»? Не зря ты сегодня учился допрашивать и пытать? Не зря ты родился на свет? Он вынужден был тряхнуть головой, наконец заметив, что прямо перед носом стоит какая-то женщина и сочувственно на него смотрит. Это почему-то оказалось совершенно невыносимо! На следующей остановке Кевин выскочил из автобуса, ещё минут двадцать ждал следующий, промёрз окончательно, но хоть ненадолго отвлёкся. «Так тебе и надо, зар-раза! – обругал он себя. – Кретин! Подлец! Сдохни здесь! Нет, и не вздумай! Сперва делай то, ради чего ты вообще во всё это ввязался. Хоть какая-то от тебя польза будет!» Злой на весь мир и на себя в первую очередь, он добрался с тремя пересадками до нужного района и, соблюдая привычную уже конспирацию, пожалуй даже перестраховываясь, предпочитая торчать в промёрзлых подворотнях, пока не пройдут случайные прохожие, добрался наконец до нужного дома…
Memory: Можно ли остаться человеком, преступив законы человечности? Можно ли, переступив через себя остаться самим собой? Можно, помня о цели, не сойти с намеченного пути. Эпизод завершен.
полная версия страницы